Эл нуждался в полноценной истории, с вызовом, борьбой и развязкой, которая подарила бы его машинам человеческое лицо. Поскольку все реставраторы старинных автомобилей разделяли одну и ту же страсть, его собственная история не давала ему особых преимуществ, но вот в биографии людей, которые разрабатывали дизайн и конструировали эти авто, крылась особая, индивидуальная история, отличная от всех остальных. Именно она и могла дать ему преимущество над конкурентами. История тех, кто лично проливал над этими машинами пот, кровь и слезы, обладала силой привлечь судей на сторону Эла. Гиддингз начал на каждом шоу рассказывать о двух из этих людей – Амосе Нортапе и Джоне Уиллисе.
– В 1920 году, когда число произведенных им машин достигло двух миллионов, Джон Уиллис оказался на втором месте после Генри Форда. Уиллис, начинавший с торговли спортивными товарами в Нью-Йорке, был блестящим стратегом и первопроходцем, стремящимся к новым предприятиям. Увидев, как мимо окон его магазина проезжает «Оверленд» 1909 года, он побежал за ним по улице, чтобы записать название модели. Затем закрыл свою торговлю, послал на фабрику производящую «Оверленды», чек в 5000 долларов, купил шесть машин и немедленно все распродал. На следующий год он отправил этой маленькой компании уже очень крупную сумму, договорившись, что они построят ему 50—60 автомобилей, но компания разорилась. Уиллис помчался туда на поезде, убедил весь персонал вернуться на работу, перевел деньги из Нью-Йорка и снова поставил компанию на ноги.
Пропустив следующие пятнадцать лет, до 1929 года, Эл продолжал повествование:
– На Уиллиса уже работало 66 тысяч человек. Но конкуренция была жестокой. Поэтому он отправился к Амосу Нортапу, знаменитому, но очень тихому, замкнутому парню, лучшему дизайнеру в мире. Нортап страдал от депрессии и был весь на нервах, но от этого не менее талантлив. Уиллис поехал именно к нему, зная, что Нортап – прогрессивный дизайнер, который уже переходил от квадратных форм 1920 х годов к обтекаемым линиям 1930 х. Уиллис сказал ему: «Я хочу потрясти всех чем-то абсолютно новым и выдающимся. И я хочу, чтобы вы разработали модель Willys Night 66B 1930 го года». И Нортап начал работу над самыми красивыми из всех моделей 66 В, родстером и фаэтоном, четырехдверными автомобилями с откидным верхом. Но тут рухнул фондовый рынок. Из-за финансовой катастрофы, постигшей Америку, компания сумела в 1930 м построить только три леворульных фаэтона для выставок в Нью-Йорке, Чикаго и Лос-Анджелесе.
И в этом месте рассказа Эл взмахивал рукой, указывая судьям на свои машины, потому что именно они были теми тремя фаэтонами – единственными во всем мире! – которые он любовно восстановил ради этого конкурса.