— Детское сиденье, — потребовала Кейтлин, когда Мари попыталась усадить ее в машину.
Они взяли все, кроме детского сиденья для автомобиля.
Раньше Мари никогда не приходилось думать о таких вещах. Вчера, когда они ездили на такси в зоопарк, Кейтлин и не вспомнила о своем сиденье. Мари взглянула на Лили Годе и вдруг вспомнила тюрьму. Раскаленную прачечную. Монотонное складывание одежды. В тюрьме невозможно было совершить серьезную ошибку. Надо было просто делать свою работу, стирать простыни, полотенца и формы, а потом еще простыни, полотенца и формы, и еще, и еще, и так бесконечно, пока все тело не начинало ломить от усталости. Мари на секунду закрыла глаза и глубоко вздохнула. Воздух Парижа был насыщен выхлопными газами.
— Ремень — тоже хорошо, — сказала она Кейтлин.
— Нет, — не согласилась та. — Детское сиденье.
— Все будет хорошо, Кит Кат. Я тебя пристегну. Тебе понравится, вот увидишь.
— Она скучает по матери, нет? — спросила Лили.
Мари поняла, что Лили пытается подорвать ее авторитет. Да, подругами им никогда не стать. Бенуа еще копался с сумками. Мари подошла к багажнику, наугад вытащила один чемодан, открыла его и вынула Элмо.
— C’est Elmo, [20] — сказала Лили. — У нас во Франции он тоже есть.
Мари сунула красную мягкую игрушку Кейтлин.
— Элмо, — сказала Кейтлин и прижала его к груди.
Мари застегнула на Кейтлин ремень безопасности и устроилась рядом с ней на заднем сиденье. Ноги пришлось поставить на возвышение между сиденьями, так что колени Мари упирались в грудь. Лили села с ними. От нее пахло какими-то цветочными духами, которые страшно раздражали Мари.
— Вам у меня понравится, — уверяла Лили.
Бенуа сел впереди, рядом с шофером. Мари опустила стекло со стороны Лили, и они тронулись.
Это Париж, подумала Мари, глядя на забитую машинами автостраду. Она закрыла глаза и опять перенеслась в тюремную прачечную. Она стояла напротив Руби Харт — Руби, с таким знакомым широким лицом, с тонкогубым ртом, в оранжевой форме — и держала один конец простыни. Руби держала другой. Мари сделала шаг к ней, и они сложили простыню пополам. Потом Руби снова взялась за один конец, а Мари за другой, и они сложили ее еще раз. И еще раз, и еще раз, пока простыня не превратилась в маленький прямоугольник. Руби сложила ее пополам в последний раз, а Мари в это время взяла из стопки следующую простыню, и они начали все сначала. Простыня за простыней, простыня за простыней.
Стены в квартире Лили Годе были увешаны книжными полками. Видимо, она была умной актрисой. Мари поискала «Вирджини на море» и нашла ее, французское издание, которое она никогда не видела раньше. Рядом стояли несколько сборников стихов Натали Донель.