— Все молчишь? — спросил Курт. — Представь, я от него еще ни слова не слышал. Скажи что-нибудь, парень. Я даже не знаю, какой у тебя голос.
Мне многое хотелось сказать ему с момента нашей прошлой встречи: оскорбить, осадить, напугать. Но не получалось. Я никого не боялся: мог отбрить любого громилу в школе, бросал вызов агенту ФБР, не отступил перед демоном, но по какой-то причине пасовал перед Куртом. Что-то внутри меня ломалось при виде его. Почему?
— Так, он пьет, а я — нет? — спросил Курт. — Так-то ты относишься к бойфренду?
Лорен игриво шлепнула его по плечу, встала и отправилась за водой.
— И положи лед на сей раз.
Курт ухмыльнулся, глядя на меня.
— Твоя сестренка — чистая королева огня. Дай ей волю, запихнет стакан в микроволновку.
Лорен включила кран.
— Не воду, детка, содовую, — крикнул Курт в кухню.
— У меня нет. На выходные пойду в магазин закупаться.
— Ладно, — отозвался Курт и снова повернулся ко мне. — Вечно что-нибудь забывает. Женщины, что с них возьмешь, парень?
Вот в чем дело, вот что пугало меня. Он сам: его слова, позы, даже то, как он улыбался.
Он был вылитый отец.
Такое же общительное, шутливое поведение — при полном безразличии к людям. Отчужденность. Он настолько любил себя, что ни для кого больше не оставалось места: мы были аудиторией для его шуток, зеркалом, отражающим его поступки, но не друзьями и не семьей.
И если мы перестанем отражать его поступки и начнем делать что-то сами, возможно, Курт взорвется, как мой отец? Кричал ли он на Лорен? Бил ли ее?
— Ты так ничего и не сказал, — сообщил Курт, беря стакан у Лорен и поудобнее располагаясь на диване.
Лорен пристроилась под его рукой.
— Я как раз собирался уходить, — ответил я, вставая.
Я больше не мог оставаться рядом с ним. Постояв несколько мгновений, словно ожидая его разрешения, я заставил себя пройти на кухню.
— Вернись, — попросила Лорен, вскакивая. — Посиди еще немного.
— Не позволяй мне запугать себя, — добавил Курт.
Я поставил стакан на обеденный стол, потом передумал и отнес на кухонный. На столе осталось мокрое пятно, и я стер воду рукой.
— Мы могли бы кино посмотреть, — предложила Лорен. — У меня их не очень много, но есть… например, эта слащавая штука, «Озорная шайка» [7], отец прислал на Рождество.
Она рассмеялась, а Курт застонал:
— Бога ради, только не это.
— Все в порядке. Мне пора.
— Ну вот, ты напугала его своим фильмом, — заявил Курт, вальяжно развалившись на диване. — Слушай, Лорен, а ты не подашь пиццу?
— Пока, Лорен, — поспешно попрощался я.
— Пока, Джон, — отозвалась она более высоким, чем обычно, голосом. Она была взволнована. — Заходи еще.