Света затрясла головой, словно избавлялась от наваждения. По Клариссе выходило, что девочки, на которых не посягали родственники-мужчины и отчимы, неполноценны. В природе встречаются очень редко. И она, горе-редактор, из таких белых ворон. Поэтому ей было неприятно читать, как взрослые женщины, матери, а то и бабушки исповедуются друг другу. Хоть бы одна не решилась, даже если подвергалась. Неведомая цепная реакция с выделением омерзительно пахнущего бурого дыма. И такое надо оставлять в современном романе? Нет уж, Клара, придется расстаться с сомнительной главой. Ибо ни к характеристике основных персонажей, ни к развитию сюжета диалог выпивших баб отношения не имеет. Она недооценила автора. Славина непринужденно вернулась к подслушивавшей героине. Та не сокрушалась о чьих-то душевных ранах, свои ковыряла. Мало того что ее в шестилетнем возрасте развращал неродной прадедушка. Так еще прабабушка, застукав мужа, люто возненавидела не его, пакостника, а девочку. Когда одна овдовела, а другая повзрослела, им довелось жить вдвоем под одной крышей. Жизнь была еще та! Уютно пригревшись в кресле, героиня думала: «Меня всегда потрясала какая-то нечеловеческая ненависть моей бабушки к этому типу, ее отчиму. Я спрашивала: «Почему?» Она говорила: «Потому что мне кажется, в Великую Отечественную он сам себе отрубил три пальца на правой руке, чтобы не возвращаться на фронт». Но это недоказуемо, а медалей у него полно. И ненависть моей мамы к нему была не меньшей. Тоже из-за войны? Чушь. Неужели он со всеми нами «играл»? И они молчали? Не рвали отношений? Не предупреждали дочерей об опасности?..»
Это был предел. Света больше не могла захлебываться в сточной канаве. Там тоже случается обнаружить нечто годное к использованию. Даже полезное. Но ведь его надобно сначала отмыть, продезинфицировать, высушить. А это занятие для людей не совсем нормальных. Ладно, пусть экстравагантных. Пусть доведенных жизнью до крайности. Хотя однажды девушка слышала иную трактовку. Знакомая рекомендовала всем читать триллер про педофила, изобиловавший натуралистическими деталями. Когда ответом ей служило кручение указательного пальца у виска, она неестественно хмурилась и томно мурлыкала: «Зато повозбуждаетесь». И ведь многие опускали глаза, негласно признавая, что да, вероятна и такая реакция. Ее стыдятся, потому и не берут в руки некоторые книги и диски с фильмами. Света пропустила два листа. А на следующем Кларисса уже бойко повествовала, как ее героиня выучилась в университете. Она так успевала по всем предметам, что еще на третьем курсе ей гарантировали работу в солидной компании. Получив диплом, она сразу трудоустроилась. Как много было планов. Как порхала в мечтах она, лучшая из лучших, от должности к должности. Вспомнить противно. На деле таких блестящих студентов набралось с десяток. Молодняк не щадили – впрягли в тележки, нагрузили их доверху и благодушно наблюдали, как ослики кусали и лягали друг друга, чтобы первым добраться до единственной морковки. Героиня боролась, часто оказываясь расторопнее, дальновиднее, умнее, хитрее и, что греха таить, подлее многих. Через три года ее и еще одного бывшего бриллиантового перевели из осликов в люди. Остальных назначили полноценными ослами.