Пока неугомонный искатель приключений пребывал в объятиях Морфея, а выражаясь языком современным, дрых без задних ног, в большой гостиной Аделаида Станиславовна пыталась образумить свою дочь.
– Дорогая, – сказала с достоинством немолодая дама, – я буду тебе чрезвычайно признательна, если ты оставишь моего брата в покое и перестанешь придумывать для него всякие поручения. Это добром не кончится, поверь мне!
В свою защиту Амалия сказала, что задание, которое она подыскала для Казимирчика, самым лучшим образом подходило его натуре, и вообще было не похоже на то, что дядюшка как-то пострадал при его выполнении.
– Впрочем, – добавила бессердечная племянница, – даже если он пострадает, я не думаю, чтобы это была такая уж большая потеря.
Аделаида Станиславовна нахмурилась.
– Это было грубо и недостойно тебя, – сказала она после паузы, и ее голос дрогнул.
– Прости, – проговорила Амалия, уже раскаиваясь, что перегнула палку и зашла слишком далеко. – Но когда я вижу таких людей, как мой дядя, которые ничего не делают, не служат никакому делу, вообще ни для чего не пригодны…
Она не стала продолжать, но все и так было понятно.
– Ты говоришь, что он ни для чего не пригоден, а сама посылаешь его собирать информацию, – заметила Аделаида Станиславовна, стараясь говорить спокойно, хотя на самом деле была очень рассерженна. – Должна тебе сказать, что мне не нравится эта твоя черта – судить всех, и даже самых близких.
– Я? Сужу? – Амалия пожала плечами. – Нет. Я не закрываю глаза на недостатки, только и всего. Впрочем, если ты мне докажешь, что дядюшка Казимир – полезный член общества, я буду только рада.
Мать вздохнула. Она понимала, что вести беседу о достоинствах и недостатках ее брата – все равно что ступать по раскаленному лезвию: как ни старайся, все равно сорвешься.
– Довольно об этом, – сказала Аделаида Станиславовна, однако сдаваться она вовсе не собиралась. – Может, я не права, но он мой брат, и я буду всегда защищать его, что бы он ни сделал. Но я уверена, он достаточно умен и никогда не сделает ничего такого, чтобы я краснела, защищая его, – добавила она.
Тут, по счастью, Маша доложила о приходе Гиацинта Леденцова, и мать Амалии ухватилась за этот предлог, чтобы поставить в разговоре точку.
– Ну, не буду вам мешать, – заявила она и удалилась, шурша платьем.
Молодой сыщик рассказал баронессе Корф все, что ему удалось узнать. Выслушав его, Амалия впала в задумчивость.
– Свидетельство господина Арапова очень важно, – сказал Леденцов. – Оно подтверждает, что имеется некий заговор, направленный против Дмитрия Ивановича Чигринского. В этом направлении я и предлагаю работать.