– Премного благодарен, – невпопад промямлил Казимир. После вчерашнего ему страшно хотелось пить, и он набросился на графин с водой так, словно месяц, если не больше, провел под палящим солнцем пустыни. У Леденцова невольно мелькнула мысль, что громкие булькающие звуки, которые издавал пьющий Казимир, могла издавать разве что мучимая жаждой лошадь.
– А… м… э… – промычал дядюшка, отрываясь от графина (он пил прямо из него, не опускаясь до стакана или чашки). – Амалия, я требую возмещения морального ущерба!
И он с размаху повалился в кресло, которое не заскрипело даже, а как-то заскрежетало.
– За что? – поинтересовалась племянница (которая, надо признаться, ожидала требования в этом роде).
– Ты послала меня в притон! – горестно объявил Казимир. – Там такое дрянное вино… И этикетки наверняка переклеенные! Я заметил на одной ошибку во французском, а на французских винах ошибок быть не должно…
– Дядя, кто же заставлял вас пить вино? Есть же, в самом деле, чай…
– О!
– Кофе!
– Ты меня погубишь!
– Лимонад, наконец…
– Амалия, я что, ребенок, пить лимонад? – жалобно вопросил Казимирчик. – Я и в детстве его терпеть не мог… И вообще в этом притоне у меня увели кольцо… с бриллиантом…
– Полно, дядюшка, я же прекрасно знаю, что бриллиант был фальшивый. Ни за что не поверю, что вы… Ну хорошо, хорошо! – быстро поправилась Амалия, видя, как дядюшка распрямился с видом оскорбленного достоинства. – Будет вам новое кольцо… обручальное! – не удержавшись, добавила она.
Тут Казимир схватился за грудь и отчаянно раскашлялся. Свободолюбивый дядюшка не выносил не то что разговоров о женитьбе, а даже легчайших намеков на нее.
– О-ох! Амалия! Как это жестоко с твоей стороны…
– Вам удалось что-нибудь узнать о том, кто звонил в полицию? – не утерпев, вмешался Гиацинт.
Казимир тотчас же перестал кашлять.
– Ценой невероятных трудов… Вы даже не представляете, сколько усилий мне пришлось приложить! Чего стоит один салат… якобы венский, который я съел… исключительно в интересах дела!
И он рассказал о Коко, о том, что тот жил где-то недалеко от ипподрома, был светловолос, невысокого роста и декламировал какие-то стихи о потоке.
– Что за стихи, дядюшка?
– Да не помню я! – отмахнулся Казимир. – У меня после вчерашнего все в голове смешалось… Помню, что про поток, мне даже Маша… тьфу, Лиза… или Роза? – их на память прочитала… Поток чего-то там… жутко неприятные стихи, по правде говоря… Да какая разница, в самом деле?
Сыщики переглянулись.
– Коко – это уменьшительное от Константин или Николай? – спросила Амалия.
– Не знаю, – капризно ответил дядюшка. – Коко и Коко… Вот.