На лестнице Гиацинт встретил квартирную хозяйку, которая сказала, что его дожидается какой-то гвардеец, и Леденцов почувствовал, что его мир вновь вступает в свои права.
– Он сказал, что его зовут Владимир Павлов, – добавила хозяйка.
«Что ему надо?» – подумал сыщик, нахохлившись.
Взволнованный корнет поднялся со стула ему навстречу.
– Простите, что позволил себе вас побеспокоить… Я прочитал в газете… – Он достал из кармана скомканный сероватый лист. – Они пишут, что капитан Печенкин был главарем шайки, которая занималась грабежами и убийствами…
– Нет, – внезапно разозлившись, выпалил Леденцов. – Главарем был вовсе не Печенкин.
И, все еще сердясь из-за того, что ему перебили послевкусие того чудесного мира, в который он погрузился в комнате с зеленым роялем, он объяснил корнету всю подоплеку дела.
– Этого не может быть… – пробормотал молодой человек. – Господин Курагин… светский человек… из прекрасной семьи! А капитан Печенкин – отставной военный… Он не мог убивать беззащитных людей!
Гиацинт пожал плечами. Внезапно ему все надоело – и его работа, и дело, которое удалось раскрыть лишь наполовину, и этот слабовольный простофиля, пользовавшийся милостями Ольги и состоявший у нее на содержании, который теперь беспомощно хлопал глазами и ждал от него каких-то объяснений.
– Можете не верить, дело ваше, – холодно сказал Леденцов. – Но именно Алексей Михайлович Печенкин убил вашу знакомую, а приказал ему наверняка господин Курагин. Только нам никогда этого не доказать, потому что он слишком хорошо знает законы и умеет заметать следы.
– Этого не может быть… – вяло повторил Павлов.
Он ждал еще чего-то – может быть, дополнительных разъяснений, – но Леденцов молчал. Неловко попрощавшись, корнет шагнул к выходу, но он двигался, как сомнамбула, не видя ничего вокруг себя, и плечом врезался в стену.
– Вы не ушиблись? – на всякий случай спросил Леденцов.
– Я? – Владимир обратил к нему бледное лицо со странной, застывшей улыбкой. – Нет. Душа болит, – добавил он, – но это такие пустяки!
«Что он хотел сказать?» – подумал Леденцов, когда за гостем затворилась дверь. Однако корнет так мало интересовал его, что Гиацинт уже через минуту забыл о нем.
Он прочитал несколько страниц из романа, который любила его мать, и разочарованно закрыл книгу. Это тоже был осколок какого-то другого мира, хотя, на вкус сыщика, этот мир был чересчур сентиментален и малость глуповат.
Сидя в уютном старом кресле, Леденцов задумался над тем, нет ли у них какой-либо возможности притянуть к ответу Максима Курагина, но по зрелом размышлении вынужден был признать, что нет. Разве что, усмехнулся сыщик, взять револьвер и влепить этому самоуверенному чистенькому мерзавцу пулю в грудь. С этой утешительной мыслью Гиацинт и лег спать.