— Камины здесь совершенно ни к чему, — заметил полковник, изо всех сил стараясь вести себя как обычно. — Центрального отопления хватило бы с избытком. Но с огнем как-то веселее. — Он протянул свои старческие, с выпуклыми венами руки к огню, но, заметив, что они дрожат, потер их друг о друга.
— Принести вам выпить?
— Что? Нет, нет, спасибо. Со мной все в порядке. Просто… вот увидел его. Словно его убили в бою. Погибшие солдаты часто так выглядят. Немножко страшновато.
— Да.
— Я… займусь его делами. То есть… наверное, понадобится выполнить всякие формальности.
— Боюсь, что понадобится. Разумеется, будет расследование.
— Разумеется.
— Вы случайно не знаете, он оставил завещание?
Руки полковника остались спокойны, но вдруг резким движением он забросил ногу на ногу и придавил колено сжатыми ладонями, не слишком успешно разыгрывая безмятежность.
— Завещание? — переспросил он. — Думаю, ему было нечего оставлять.
— И все-таки.
— Да, конечно. — Казалось, старик тщательно обдумывает свои ответы.
— Так вам ничего не известно о завещании?
— По правде говоря, — произнес полковник сдавленным голосом, — он оставил мне… конверт на хранение. В нем может лежать завещание.
— Вероятно, мы захотим взглянуть на конверт, сэр. Конечно, если его содержимое не имеет никакого отношения к делу…
— Да, да, — подхватил полковник. — Я знаю, знаю.
— Конверт, наверное, в том самом знаменитом походном сундучке? — небрежно осведомился Аллейн.
Полковник долго молчал и наконец произнес:
— Скорее всего. Видимо… У него есть… был ключ. Я ведь говорил вам. Он заботился о всяких таких вещах. Ключах, бумагах.
— Вы абсолютно доверяли ему, не так ли?
— Вы об этих пустяках! — Полковник взмахнул подрагивающей рукой. — Ну разумеется. Доверяли.
— Кажется, я нашел ключ от навесного замка.
Полковник посмотрел на Аллейна долгим влажным взглядом.
— Нашли? — наконец переспросил он. — У… него?
— Ключ был в его кармане.
— Могу я получить его назад?
— Конечно. Но, если вы не возражаете, прежде мы его, как обычно, исследуем.
— На отпечатки пальцев? — еле слышно спросил полковник.
— Да. Больше, пожалуй, с ним нечего делать. Думаю, кроме ваших отпечатков и Молта, мы ничего не найдем. Но такова процедура.
— Понимаю.
— Полковник Форестер, что вас так тревожит? Ведь вас что-то очень беспокоит, не правда ли?
— А разве недостаточно того, — воскликнул полковник со сдержанной яростью, — что я потерял старого и преданного слугу? Разве этого недостаточно?
— Простите.
— И вы меня простите, — немедленно отозвался старый солдат. — Мой дорогой, вы должны извинить меня. Мне очень жаль. Я немножко не в себе.