— …совершенную нелепость, — рявкнула полковница. — Я говорю — совершенную нелепость.
— Мне очень жаль, сэр, — сказал Аллейн, — но мне придется просить вас провести формальное опознание.
— Что? — откликнулся полковник. — О! Да, конечно. Вы… вы хотите, чтобы я…
— Хотя можно вызвать кого-нибудь из родственников. Наверное, у него были родственники, им нужно сообщить. Может быть, вы поможете нам? Кто приходился ему ближайшей родней?
Вопрос вызвал странную реакцию. На мгновение Аллейну показалось, что с полковником сейчас снова случится приступ. Он побелел, а потом покраснел и смотрел куда угодно, но только не на Аллейна. Открыл рот, закрыл, приподнялся и снова опустился на стул.
— У него никого не было, — произнес он наконец. — Он… говорил мне. Никого.
— Понятно. Тогда, как его наниматель…
— Я только оденусь. — Полковник поднялся со стула.
— Нет! — выкрикнула миссис Форестер, подскочив к мужу. — Тебе нельзя, Род. Ты расстроишься. Я могу это сделать. Я сказала — я могу это сделать.
— Разумеется, не можешь, — не согласился полковник, резкостью тона явно изумив жену и Хилари. — Пожалуйста, не вмешивайся, Тру. Я буду готов через десять минут, мистер Аллейн.
— Большое спасибо, сэр. Жду вас в холле.
Аллейн распахнул дверь перед полковником. Тот, сгорбившись и понурив голову, вышел.
— С опознанием можно немного подождать, — обратился Аллейн к миссис Форестер. — Нет никакой необходимости идти немедленно. Если вы думаете, что он сильно расстроится…
— Что я думаю, не имеет ни малейшего значения. Он принял решение, — перебила полковница и последовала за мужем.
3
Полицейским не удалось «сделать из Молта картинку», как велел инспектор Фокс, поскольку трупное окоченение зашло слишком далеко. Они уложили его в помещении, где хранилась упряжь, и накрыли простыней. И когда Аллейн откинул простыню, им явилось удручающее зрелище: намертво застывший Молт словно грозил кулаком полковнику, из открытого рта лился беззвучный крик, а голова была очень странно вывернута.
— Да, — произнес полковник и отвернулся. Он прошел мимо дежурного констебля во двор и достал носовой платок. Аллейн дал ему несколько минут, чтобы прийти в себя, а затем нагнал у парадного входа.
— Сколько лет прошло, — произнес полковник. — Двадцать пять. Четверть века. Сколько лет…
— Да, — отозвался Аллейн. — Вы очень долго пробыли вместе, ведь он начинал при вас денщиком.
— У него были свои недостатки, но мы отлично понимали друг друга и прекрасно ладили.
— Идемте в дом, сэр. Холодно.
— Да, пожалуй.
Аллейн привел полковника в библиотеку. Камин уже растопили, Аллейн усадил старика поближе к теплу.