— Готова? — шепнул Рыбак.
Соня кивнула.
Олег несколько раз властно постучался, дернул дверную ручку и решительно шагнул вперед. Действовать было решено нахрапом.
Павел Николаевич Кутузкин оказался маленьким тщедушным человечком с блестящей лысиной и круглыми темными очками на носу. Чем-то он напоминал секретного агента иностранной разведки из шпионских боевиков. Реакция его на приход представителей правоохранительных органов оказалась совершенно неожиданной. Словно хорошо выдрессированная на определенные объекты собака, он моментально поднял руки вверх.
— Я ни в чем не виноват! — заверещал Павел Николаевич чрезвычайно высоким голосом, напомнившим Софье евнуха в исполнении Владимира Винокура.
«Интересно, взял бы его Виктор Андреевич на роль Ромео, — подумала Соня, — или на роль Джульетты?»
— Гражданин Кутузкин? — подозрительным тоном спросил Рыбак.
— Я ни в чем не виноват! — продолжал убеждать тот.
— Вот в этом мы сейчас и разберемся. — Я ни в чем не виноват!
— Успокойтесь, гражданин Кутузкин!
Словно собака, которой сказали «фу», Павел Николаевич опустил руки и вытянулся по стойке «смирно».
— Можете еще немного успокоиться, — произнесла Софья.
Кутузкин обмяк.
— До нас дошла информация… — начал было Олег.
— Это ложь! — вновь заверещал Кутузкин. — Грязная ложь! Клевета!
— Вы хоть знаете, о чем речь? — устало спросил Олег.
— Нет.
— Что же тогда орете?
— Не знаю.
— Ну так вот. До нас дошли слухи, что в вашем отделе наблюдается такое негативное явление, как коррупция.
Лицо Павла Николаевича перекосилось. Казалось, теперь он опустил руки не только в прямом, но и в переносном смысле слова.
— К-к-коррупция?
— Вы удивлены?
— Нет. Это не я! Это не я!
— Да подождите вы! Проблема в том, что, возможно, в составе преступления присутствует не только коррупция.
— К-как?
— Вот так.
Олег загадочно улыбнулся и принялся расхаживать взад-вперед, заложив руки за спину.
— В каких отношениях вы состояли с Ниной Станиславовной Светлинской?
Сначала Кутузкин почему-то покраснел. Потом почему-то побледнел.
— Все вскрылось, — голосом обреченного медленно произнес он. — Я так и знал, что рано или поздно все откроется! Значит, она действительно оставила один экземпляр у сотрудника милиции! Вот и все. Конец! Но я сознаюсь! Честное слово! Скажите, пожалуйста! — Павел Николаевич молитвенно вытянул перед собой руки. — Чистосердечное признание облегчит мою участь?
Соня чуть не запрыгала от радости. Неужели так все просто?!
— Облегчит, — поспешил заверить Рыбак.
— О, это перст божий! — завывал Кутузкин. — Это — наказание, ниспосланное свыше! Я чувствовал, что эта женщина меня подставит! Чувствовал, но думал, что она все же не решится на такой шаг! Ведь это было невыгодно ей самой! Я не просчитал такой возможности, что Нина может просто предпочесть умереть.