Хотя времени не было совершенно, Вадим увлек Фефелова в курительную комнату. Информация, полученная о «грозе барыг» и заботливом поставщике для питерских коллег легоньких тулупчиков из Акмолы, безусловно, стоила сигареты «Капитан Блэк»
Иван Гайворонский как опытный сотрудник – прежде работал в милиции, неплохо себя там зарекомендовал, – был поставлен на одну из самых ответственных линий – кредитно-финансовые учреждения. Сначала звезда его блестела ярче начищенного медного пятака. Затем чуть пригасла, а в последний год-полтора вспыхнула вновь, но светом лихорадочно-стяжательским. То есть явно нездоровым и пагубно действующим на других сотрудников оперативной службы.
Однако после проверки служба собственной безопасности ничего Гайворонскому предъявить не смогла, кроме спонсорской трубки, которую ему оплачивал тот же самый Стена-банк по безлимитному тарифу. Но это разве ж компромат?
– Хороший банчок, щедрый! – покрутил головой Токмаков, глядя на обшитые дубовыми панелями стены курительной комнаты. Интересно, всадил ли Костомаров под одну из этих панелей микрофон? Лучшего места не придумаешь.
Фефелов словно прочитал мысли Вадима:
– И вот теперь, когда Костоправ – тю-тю, освободил сладкое местечко, наш Ваня Гайворонский – первый кандидат на денежную должность. И не скрывает этого.
Токмаков загасил сигарету и внимательно посмотрел на Фефелова:
– Слушай, а зачем ты мне это все рассказал?
– Да вроде ты нормальный парень, – без обычных ернических интонаций сказал Фефелов. – Я ведь почему все за тобой в первый день записывал? Ты по-честному работаешь, капитан, от документов идешь, а не как тот же Иван. Налетит, я знаю, на какую-нибудь контору, счета арестует, а потом под эти суммы акт проверки подгоняет. Да еще прессует при этом клиента: «Обжалуешь решение в арбитраже, я тебе в нашем городе вообще дышать не позволю».
– Ну, я тоже не положительный герой из книжки, – сказал Токмаков. – Иной раз приходится, знаешь ли, на грани фола…
– Тут, главное, во имя чего ты балансируешь на этой грани, – мудро заметил прапорщик, набравшийся, видимо, от генерала разных умных слов. – Если на свой карман работаешь – это одно. Но если старым хрычовкам на дополнительный стакашок молочка…
– Во-во, как раз о старых хрычовках я и думаю, совершая очередной подвиг, – подтвердил Токмаков, несколько погрешив против истины, потому что думал-то он сейчас об объекте гораздо более привлекательном, – Людмиле Стерлиговой. Вчера он не смог вырваться к ней, только позвонил, и теперь душа ныла нехорошим, тоскливым предчувствием. Надо было сдаваться «убойщикам», которые вели дело Костомарова. Но легкость, с которой те застрелили компьютерщика, – правда при попытке скрыться с места тяжкого преступления, – настораживала.