Но вместо этого последовало непредвиденное. Опередивший колонну головной танк в последнюю секунду резко свернул вправо. Траки левой гусеницы прошли в сантиметре от стройных ног веснушчатой, и танк с бортовым номером 067, смяв ограждение, полетел с моста.
Сначала он действительно летел, подпрыгнув, как на трамплине. Затем падал, притянутый земным тяготением, и все это происходило, как в замедленном кино.
Позднее Карел Бредли – торговец оружием, испытавший немало острых минут, узнал об этой особенности времени – растягиваться в решающие мгновения. На мосту под Домажлицами он получил первый урок, а когда опомнился, то увидел себя у проломленного ограждения со стрелковым блоком Гермека и бутылкой зажигательной смеси в руках.
Танк стоял по башню в обмелевшей от августовской жары речке. До него было всего несколько метров. И опять над ухом орал Шпигельглас:
– Ну, как мы сделали его, ребята!
Потом обернулся к веснушчатой девчонке:
– И ты молодец. Все другие трусы. Сейчас они возвращаются, когда враг нами остановлен. Но с ними мы еще разберемся в нашей обновленной демократической стране!
На бледном, как мука, лице девчонки веснушки казались черными. Будто ей в упор всадили заряд мелкой дроби. Такие случаи бывают на фазаньей охоте.
В слезах и соплях, она истерически смеялась:
– Дурак! Это все каблук. Каблук застрял в щели моста. Но теперь я его оторвала!
Карел еще раньше заметил, что на девушке были полотняные шнурованные ботинки, какие обычно носят официантки в пивных, чтобы ноги не уставали. Еще бы, целый день бегать с подносами пива.
И в тот момент, кроме пива, уже и не хотелось ничего Боровичке. Ни героем стать, ни сводить веснушчатую под мост. Тем более сейчас там был русский танк. Карел примерился забросить бутылку с гремучей смесью подальше в реку, да и валить подальше.
Башенный люк танка с лязгом откинулся, встав на стопор, и в круглом проеме появилось лицо. Лицо казалось смуглым от пыли. Темной глиняной маской, в которую вставлены два прозрачных голубоватых стеклышка.
И эти глаза – «стеклышки» мгновенно оценили обстановку. Мелькнула за пазуху рука, вынырнув уже с пистолетом, чей черный глаз уставился на Боровичку:
– Стоять! Не двигаться. Положи…
Договорить танкист не успел. Карел бросил бутылку, угодив прямо в люк. Промасленный комбинезон вспыхнул сразу, но все же офицер успел выстрелить. От страха Боровичка забросил в люк и с свой самодельный автомат. На баскетбольной площадке ему удавались и трехочковые броски, а здесь каких-то метра три-четыре. Он попал в голову танкисту. Как выяснилось потом, это был третий из одиннадцати советских военнослужащих, погибших во время вторжения.