– Можно подумать, для кого-то там было свободно, – буркнул кто-то из коллег, наблюдавших за коллизией.
Андрей повернулся ко мне и спросил:
– Ты чего, охренел совсем? Он, между прочим, звание имеет, лейтенант милиции уже! Такая вонь бы поднялась!
Я виновато развел руками:
– Ты не представляешь, как он меня сейчас огорчил! Он ведь полгода на штаб ГУВД кивал, скотина!
Мы пошли к выходу, и на ходу Андрей ответил:
– Кстати, очень может быть, что тебя динамили и в пресс-службе, и в ГУВД одновременно. Про свои запросы я могу точно сказать, что так оно и было.
Мы вышли наружу, и там, во дворе, я увидел Ленку. Она, похоже, все это время дожидалась меня – когда мы с Андреем вышли, она подняла руку с микрофоном и крикнула:
– Зарубин, не уходи, разговор есть!
Андрей ухмыльнулся:
– А сейчас корреспондент еженедельника «ПИ» расскажет нашим радиослушателям, как одним прямым в челюсть можно заставить завертеться всю милицейскую машину.
Он махнул мне рукой на прощание и пошел на стоянку. Я проводил его взглядом, размышляя о том, как может неплохой, во всяком случае прямой и умный, криминальный репортер работать в таком гадючнике, как «Вечерний подхалим». И зачем Иванов понадобился учредителям? Для развлечения его там держат, что ли? Раньше при дворе держали шутов, а сейчас вот – журналистов.
Я направился к Ленке, но, когда я подошел, она повернулась ко мне спиной и пошла дальше, к ограде парковки, и потом еще дальше, к жилым дворам. Молча мы прошли метров сто, пока вокруг нас не стало совершенно пусто, и тогда Лена повернулась, и я увидел, какое злое у нее лицо.
– Зарубин, тебе чего от Марты надо? Ты что, идиот? Ты что, не понимаешь ничего? – Она сжала свои руки в кулачки и несильно ткнула меня этими кулачками в грудь. – Зарубин, тебе что, потрахаться не с кем? Так ты скажи, я тебе десять баб найду, которых просто распирает от желания с черненьким потрахаться! В этом дело, да? Ну скажи уже, чего ты молчишь, как рыба в пироге!
И впрямь нужно было что-то отвечать, но я впал в какой-то ступор и просто стоял и смотрел, как напротив меня кричит, а потом, распаляясь, уже и плачет Ленка:
– Ну чего тебе надо от нас с Мартой, мужлан тупоголовый?!
– Эй, ты, чурка африканская, ты че на белую женщину наехал? – Из подворотни многоквартирного дома вдруг показался довольно рослый хмырь, одетый в изрядно потертые грязные джинсы, такую же тертую жизнью кожаную куртку и клетчатую кепку, небрежно нацепленную на бритую голову. Позади него показались еще двое таких же гоблинов, причем у последнего в руках была стеклянная бутылка пива, и я заранее поморщился, представив, как она сейчас полетит в мою незадачливую кучерявую башку. Блин, а дубинку-то свою любимую я в редакции оставил, кретин.