– Значит, так, гражданка Выхвын, – начал я сурово. – Во-первых, заберите свои шкуры. На кой черт они мне сдались? Во-вторых, ладно, оставьте фотографии сына и отчет этих частных сыскарей, я попробую что-нибудь сделать. Но учтите, что я вам ничего не обещал! Никаких претензий и жалоб в ООН, что вам обещали и обманули, понятно?
Женщина облегченно кивнула и принялась суетливо копаться в сумках, выискивая еще фотографии вдобавок к тем, что уже достала, а потом вспомнила про отчет и снова зарылась в свои сумки с головой.
Я посмотрел на Марту, но она опять сидела неподвижно спиной ко мне, изредка постукивая по клавишам ноутбука.
Минут через пятнадцать Выхвын наконец собралась уходить. Мне удалось впихнуть в нее обратно все шкуры, но уносить пакет с вяленой рыбой и еще какими-то свертками с пахучей чукотской закуской Татьяна Николаевна отказалась категорически. То есть когда я всовывал ей этот пакет, она садилась обратно на стулья и принималась натурально рыдать, как чокнутая. Я терпеть не могу таких вот подношений, в том числе, кстати, и потому, что брезглив и весьма недоверчив к домашним заготовкам, но потом я решил, что выкину этот пакет после ухода Выхвын.
Она ушла, а я минут десять сидел, наслаждаясь тишиной и пытаясь собраться с мыслями, когда в кабинет вдруг ввалился улыбающийся Миша, как всегда в безумно яркой рубахе и цветастой жилетке, но безупречно строгих брюках и черных лакированных туфлях. Другой вариант, который тоже практиковал Миша, – цветные брюки и какие-нибудь малиновые сандалии, зато сверху темный пиджак и галстук под однотонную рубашку. Любит, в общем, человек показать свою двойственность и неоднозначность.
– Я вам денежки принес, за работу гонорар, – пропел он мне, размахивая стодолларовой купюрой, а потом подкрался к Марте и гавкнул ей в ухо.
Марта повернулась к нему с теплой улыбкой:
– О, привет предводителям гламура!
– Ну какой у нас в Питере гламур, – кокетливо потупил глазки Миша. – Балаган для глупых девочек.
Марта оживилась, укоризненно качая головой:
– Девочек? Так ты, значит, педофил, Миша! Какой ужас!
Она подняла руку и, указывая на Мишу, с притворным негодованием на лице и большим чувством в голосе продекламировала:
К нам сегодня приходил
Некропедозоофил,
Мёртвых маленьких зверушек
Он с собою приносил.
Миша уселся к ней прямо на стол и, болтая ногами в ослепительно бликующих туфлях, начал рассказывать последние новости из светской жизни Петербурга.
Неожиданно зазвонил телефон.
– Ура, телефон включили! – заорала Марта.
Трубка лежала возле меня как хозяина кабинета, поэтому я ее и взял: