Конечно же, Томасу предстояло повидаться с инспектором, который расследовал другое аналогичное убийство. Может, оба преступления ничто и не связывало, но игнорировать возможность такой связи представлялось абсурдным. Не исключался и такой вариант: его освободят от этого расследования. И он бы нисколько не возражал. Не чувствовал насущной необходимости заниматься им, как бывало в иных случаях. Тот, кто совершил это убийство, вышел за границы привычного мира преступления и наказания.
Дрожа от пронизывающего ветра, который гнал мусор по мостовым и тротуарам, Питт окончательно убедил себя в том, что совершенно не станет возражать, если расследование поручат кому-то еще. Он пересек улицу перед двухколесным экипажем. Мальчик, который сметал с мостовой лошадиный навоз, остановился и оперся на швабру. Его маленькие руки покраснели от холода, пальцы торчали из перчаток. Мимо промчалась карета, окатив их обоих грязью, смешанной с навозом.
Мальчик усмехнулся, заметив раздражение на лице Питта.
— Вам следовало спрятаться за меня, мистер! — весело воскликнул он. — Тогда бы и не запачкались.
Томас дал ему фартинг и сухо с ним согласился.
В полицейском участке его ждал неожиданно теплый прием.
— Инспектор Питт? Да, сэр. Полагаю, вы пришли насчет нашего убийства, сэр… такого же, как и ваше, совершенного этой ночью, да?
Томас удивился. Откуда молодой констебль мог знать о Губерте Пинчине? Его мысли, как обычно и бывало, отразились на лице, потому что констебль ответил на вопрос до того, как Питт его задал.
— Экстренные выпуски газет, сэр. Они кричат об этом на всех углах. Кошмар и ужас. Конечно же, я знаю, что они отходят от правды, добавляют выдуманные подробности, чтобы шокировать людей, нагнать на них страху. Но тем не менее…
— Я сомневаюсь, что здесь они что-то добавили, — прервал его Питт, размотал шарф и снял шляпу. Пальто перекосило, одна пола свисала ниже другой — должно быть, он опять застегнул его не на те пуговицы. — Позвольте спросить, кто ведет дело по другому убийству и здесь ли он?
— Да, сэр, это инспектор Паркинс. Полагаю, он будет рад встрече с вами.
Питт в этом сомневался, но последовал за констеблем в теплый темный кабинет размером побольше, чем у него, в котором пахло старой бумагой и восковой политурой. На столе стояла фотография женщины с четырьмя детьми. Паркинс, чернявый, одетый с иголочки, сидел за столом, глядя на стопку бумаг. Констебль не без торжественности представил Питта.
Мрачность мгновенно слетела с лица Паркинса.
— Заходите! — радостно воскликнул он. — Заходите… садитесь сюда… уберите эти папки, устраивайтесь поудобнее. Да, отвратительное дело. Вы хотите все о нем знать? Этого парня мы нашли в канаве. Без каких-либо признаков жизни. Мертвее не бывает. И окоченевшего… что, разумеется, неудивительно при такой погоде. И вывалянного в грязи! Дальше — хуже. Его убили ударом в спину, беднягу… длинным острым лезвием, вероятно, кухонным ножом или чем-то таким… — Он замолчал, чтобы перевести дух, скорчил гримасу, пробежался рукой по жидким волосам. — Мужчина был сутенером: труп нашла местная проститутка. В любом другом случае я бы сказал, что этого следовало ожидать. Полагаю, вы хотите забрать это дело, потому что они наверняка связаны. — В его голосе не слышалось вопросительных ноток.