Итак, я в Ленинградской духовной академии. Режим здесь оказался еще более строгим, но таким же далеким от разумной жизни, как и в семинарии. Администрация академии приняла все меры к тому, чтобы ограничить сношения студентов с окружающим миром, оградить от влияния внешней, нецерковной среды. Без разрешения инспектора или надзирателя нельзя было не только пойти погулять или посетить кинотеатр, а даже выйти из общежития. Но и тут были удальцы, умудрявшиеся-таки сбежать в город.
Преподаватели духовной академии, подобно моим прежним наставникам в Одесской семинарии, не очень отличались благочестием. Ни один из наших учителей не являл собой образец той высокой христианской нравственности, о которой они говорили в проповедях и на уроках. Студентам не разрешалось посещать кино, театр, тогда как почти все преподаватели имели телевизоры.
При митрополите Григории был такой обычай: семинаристу или студенту академии, певшему в митрополичьей домовой церкви, канцелярия митрополита выплачивала по 25 рублей за службу. Студенты об этом не знали. Пели там те, кого назначал регент и преподаватель церковного пения Константин Михайлович Федоров. Получая причитавшиеся студентам деньги, он долгое время присваивал их. Об этом рассказал студентам помощник регента и второй преподаватель пения Петр Алексеевич Неньчук. Разоблаченный Федоров, состоявший, кстати, в родственных связях с митрополитом, даже не покраснел. Правда, после этого деньги за пение стали переводить в бухгалтерию академии и выдавать каждому при получении стипендии.
Новый завет преподавал старый холостяк Иван Иванович Зеленецкий. Вместе с Новым заветом он постоянно носил в портфеле бутылку водки. Не раз встречали его на Невском проспекте подвыпившим.
— Ну, братие, добьем сегодня апостола Петра, — сказал однажды Иван Иванович, — прийдя на урок навеселе. На его языке это означало закончить разбор посланий, приписываемых Петру. В тот период возглавлявшийся митрополитом Григорием учебный комитет пересматривал преподавательские кадры. Иван Иванович был далек от мысли считать себя сильным преподавателем и откровенно признался нам: — Спасибо владыке Григорию за то, что приютил меня здесь. Но если теперь уволят, пойду куда-нибудь сторожем.
Нравственное богословие и древнееврейский язык преподавал протоиерей Андрей Сергеенко. Преподавал, как говорится, спустя рукава. Спрашиваем, бывало, как перевести то или иное слово, а он говорит:
— Да я и сам не знаю. Давайте все вместе поищем в словаре. Кто найдет вперед, тому — мед.