— Спасибо. Ты долго пробудешь во Франции?
— А что? Хочешь, чтобы я задержался?
— Мне все равно, — ответила она, — но одной молодой леди это, кажется, небезразлично.
Джейк криво улыбнулся. Подъезжая к вилле, он заметил в окне верхнего этажа Даниэль Спенсер.
— Так тебе не удалось спасти ее от меня?
— Похоже, ты произвел на нее сильное впечатление, — насмешливо заметила она.
— Но у меня не было дурных намерений.
— Они у тебя редко бывают. — Консуэла усмехнулась и серьезно добавила: — Эта девочка очень много значит для своих родителей, Джейк.
— Такое отношение к детям естественно, — проговорил он, и глаза его сверкнули от ярости.
— Пытаясь использовать ее против меня, ты нанесешь удар не тем людям, — предупредила она.
— А ты об этом все знаешь, Консуэла?
Консуэла отвела взгляд.
— Мне нечего добавить, ты гоняешься за призраком, Джейк, и я не стану тебе помогать.
— Ты боишься того, что я могу найти.
— Это тебя пожирает страх, а моя совесть чиста.
Он горько рассмеялся.
— Ты хочешь сказать, что моя — нет?
— А разве она может быть чистой после всего, что ты сделал?
— Знаешь, — начал он нахмурившись, — по-моему, ты начинаешь верить в собственную ложь.
Она потянулась за полотенцем, обернула его вокруг бедер и села.
— Джейк, посмотри на меня. — Голос ее задрожал. — Я не вру, она мертва. Она умерла в тот день на яхте, и мы оба знаем, как умерла. Так почему бы тебе не оставить все это? Мертвые молчат, и тебе нечего опасаться.
— Она жива, Консуэла. Она жива, и я найду ее.
— Зачем? Ты хочешь снова ее убить?
Он так быстро ударил ее, что Консуэла не успела понять, почему ее голова резко откинулась назад. От сильного удара она чуть не задохнулась и закрыла щеку рукой.
— Ты не мужчина! — бросила она.
Джейк почувствовал, что за его спиной стоят мальчики, готовые броситься на помощь Консуэле. Это позабавило его.
— Чего ты хочешь, Консуэла? Увидеть меня на скамье подсудимых?
— Только там твое место, и ты это знаешь, — прошептала она.
Он задумчиво кивнул, но насмешка не исчезла с лица.
— Я готов даже сесть, Консуэла, лишь бы обагрить руки твоей кровью.
— Моей, а чьей еще?
— Только твоей.
— О! — с издевкой воскликнула она. — Слишком поздно, мы оба это понимаем.
— Она еще жива, Консуэла. — В глазах Джейка горело бешенство. — Когда ты захочешь поговорить со мной, ты знаешь, где меня найти, — сказал он, удаляясь.
— Джейк!
Он остановился.
— А что случилось с Дмитрием?
— С Дмитрием? — он повернулся к ней.
— С мальчиком-греком, который работал у меня, что с ним?
— Не знаю, Консуэла.
— Джейк, эти мальчики — моя семья.
— Тогда получше заботься о них.