В юрте, где она ночевала, стояли деревянные седла, прядильный станок и несколько серых валунов, служивших столом и стульями. От проведенного шаманкой обряда остались лишь куколки в нарядах из медвежьего меха да связка высушенных крысиных головок. Диана подняла глаза, увидела небо и вспомнила рассказ Джованни: монголы всегда делают отверстие в крышах своих юрт, чтобы не утратить связь с космосом.
Она села и откинула в сторону войлочное одеяло. На ней было новое белье. Аккуратно сложенные джинсы и водолазка лежали рядом. Очки тоже были под рукой — поблескивали стеклышками на траве, и Диана машинальным движением нацепила их на нос, потом задрала майку, чтобы осмотреть ожог. Она совсем не удивилась, увидев, что все зажило, благодарность и любовь затопили душу, как солнечный свет речную воду. Диана закончила одеваться и вышла из юрты.
Снаружи она увидела около сорока палаток. Тундра в тусклом вечернем свете казалась абсолютно нереальной. Каждый кочевник занимался своим делом. Женщины готовили еду, мужчины вели последних оленей к загонам. Дети носились как сумасшедшие, оглашая воздух радостным смехом.
Джованни в одиночестве сидел у костра, Диана улыбнулась и устроилась рядом среди седел и вьюков. Итальянец налил ей чаю.
— Как вы себя чувствуете?
Она обхватила кружку ладонями, вдохнула ароматный дым, но отвечать не стала. Джованни молча ворошил сухой веткой угли.
— Мы больше никогда не будем прежними, — прошептала Диана.
Он сделал вид, что не услышал ее слов, и повторил свой вопрос:
— Так как вы себя чувствуете?
Диана продолжала, уставившись на огонь:
— На Западе считают, что шаманические знания — не более чем предрассудки и языческие верования, рассматривают их как слабости. Мы заблуждаемся: такая вера и есть настоящая сила.
Не зная, что отвечать, этнолог принялся дуть на угли. Воспламенившиеся травинки скручивались в светящиеся нити и кружились в хороводе.
— Сила, Джованни, — повторила Диана. — Сегодня я это точно поняла. Потому что когда разум верит, он обретает доступ к силе. Возможно, сам становится силой. Человеческой стороной могущества, которым наделены все элементы Вселенной.
Итальянец резко выпрямился. Всклокоченный, небритый, он показался Диане ужасно милым.
— Я понимаю ваше волнение, Диана, но не верю в…
— Вера тут ни при чем.
Она задрала свитер и майку: кожа на животе была белой, гладкой, практически невредимой. Легкая краснота осталась лишь там, где несколько часов назад плоть горела и лопалась от радиационного ожога. У Джованни от изумления отвисла челюсть.
— Колдунья вылечила меня, — продолжила Диана. — Изгнала последствия облучения. Вырвала из меня рак — с помощью крысы. Называй это как хочешь: колдовством, паранормальной силой, вмешательством духов. Но духовная сила, о которой я говорю, бесконечно чиста. Именно она меня и спасла.