— Привыкли раздувать из всего сенсацию! — фыркнул мне в лицо Александр Михайлович. — Стыдно потом читать ваши бредни! Моя бы воля, я и на пушечный выстрел не подпускал бы журналистов к больнице!
Он был вне себя, но мне казалось, нажми на него сейчас посильнее — и доктор расклеится, раскиснет и гнев его превратится в истерику.
— Журналистов — что! — мечтательно протянула я. — Вот была бы у вас возможность не пускать сюда следователей!
Александр Михайлович внезапно умолк и с бессильной ненавистью уставился на меня. И следа былого интереса не было в его глазах. Теперь он видел во мне не привлекательную женщину, а мерзкое существо, отравляющее ему жизнь.
— Трудно все-таки с вами разговаривать! — вдруг почти жалобно сказал он. — Эти странные намеки… Скоропалительные домыслы… — Губы его прыгали, и доктору пришлось прилагать огромные усилия, чтобы говорить спокойно. — Ну, что вы хотите узнать? Как умерла Самойлова? Все очень просто. Слышали о таком явлении — жировая эмболия? Тромбоз глубоких вен. Она была уже в возрасте, сосуды уже не те… тем более множественные переломы… Оторвался тромб или жировая ткань попала в сосудистое русло — перекрыла сердечную артерию. Вот вам и внезапная смерть!
— Самойлова умерла внезапно? — спросила я.
— Да, это произошло внезапно! — резко сказал Александр Михайлович. — Помочь в таких случаях практически невозможно. Я сам дежурил в ту ночь. Были предприняты все необходимые меры…
— Вы дежурили в ту ночь? — удивилась я. — И в какое же время это случилось?
— Самойлова умерла под утро, — объяснил Трофимов. — Около пяти часов утра, если точнее…
— Вскрытие подтвердило ваш диагноз? — поинтересовалась я.
— Разумеется, — не моргнув глазом ответил Александр Михайлович.
— Где у вас морг? — спросила я. — Хотелось бы переговорить с патологоанатомом.
На лице Трофимова появилось выражение обреченности.
— Послушайте, что вам надо? — устало спросил он. — Чего вы добиваетесь? Здесь все чисто. Сенсации не будет.
— Я в этом не уверена, — возразила я. — Так как насчет патологоанатома?
— Послушайте, — терпеливо повторил он. — Мне приходится объяснять вам элементарные вещи. В исключительных случаях, когда диагноз абсолютно не вызывает сомнений, а родственники категорически отказываются от вскрытия, мы его не проводим. Теперь вам понятно? Родственники пожелали, чтобы Самойлову не вскрывали. Насколько я знаю, они уже забрали тело. Кажется, завтра похороны…
— Вот как? Первый раз слышу, что у Самойловой имеются родственники, — заметила я.
— У всех есть родственники, — сказал Трофимов. — Почему Самойлова должна быть исключением?