— Кто, Нинка? — водя карандашом по бумаге, спросил Александр.
— Да нет, Лиля.
— Ха, — он как-то неопределенно мотнул головой, — до вчерашнего дня вроде была не замужем.
— А вы вчера ее видели?
— Видел, — кивнул он. — Я вчера утром у нее тридцатник занял на опохмелку, сегодня обещал отдать.
Да ты, дружок, поддаешь, как все люди искусства. То-то мне в лифте показалось, что пахнуло спиртным.
— А сегодня вы ее не видели?
— Нет, — он отрицательно покачал головой. — Сегодня у меня работы полно было, я рано ушел, а она обычно дрыхнет часов до одиннадцати.
— А вчера вечером?
— Ха, вчера я рано уснул, часов в девять, перебрал маленько, но до девяти ее точно не было. Хотя… — карандаш повис над листом ватмана, — кажется, ночью, сквозь сон, я слышал какой-то шум…
— Шум чего?
— Закрывающейся двери… — Он снова начал водить карандашом по бумаге.
— У вас здесь такая хорошая слышимость?
— Ха, так дом же у нас панельный — мне всегда слышно, когда у нее дверь хлопает. Да, Оля, — он вдруг как-то встрепенулся, но от работы не оторвался, — идите-ка на кухню — заварите чайку.
Я пожала плечами и, оставив «Никон» на стуле, отправилась в указанном направлении. Там был такой же беспорядок, как и в гостиной, которая одновременно служила и спальней, и мастерской, ну и так далее. Поставив чайник на плиту, я нашла чай, сполоснула заварочный чайник и пару стаканов. Мысль о том, куда запропастилась Терещенко, не давала мне покоя. Получается, что вчера, то есть сегодня ночью домой она вернулась. Неизвестно только, одна ли она пришла? Но если даже и не одна… Непонятно, где она находится сейчас? На работу она не явилась — значит, что-то с ней случилось. Нужно осмотреть ее квартиру, может быть, это что-то прояснит. Я вернулась в гостиную.
— Александр, у вас случайно нет ключей от квартиры Лили?
— Ха, вы что, думаете, что я… — Его плечи затряслись от смеха. Наконец он успокоился. — Нет, девушка, ключей у меня нет. Если хотите, можете сходить к Нинке, у нее есть запасные, только вот вопрос: даст ли она их вам?
— Вы знаете ее адрес? — с надеждой в голосе произнесла я.
— Сейчас посмотрю.
* * *
Нина Воротынцева жила на улице, носившей имя героя гражданской войны Василия Чапаева. Новый девятиэтажный дом стоял во дворе, проезд в который перегораживал полосатый металлический шлагбаум. Я остановила машину у арки, прикидывая, как быть дальше? Я уже собиралась выйти и повернуть полосатую трубу, чтобы освободить проезд, как рядом с моей машиной появился невзрачный мужичок в темно-синей замызганной куртке и в клетчатой кепке, из-под которой выбивались редкие сальные волосы.