Когда я совладал с собой, в дверях стояли Лестрейнджи полным составом: Беллатриса в чёрном открытом платье, длинных перчатках и с вызывающе алой розой в причёске держалась за локоть Рабастана; у того на лице было непонятное выражение — то ли презрительное, то ли скучающее. Я подумал, что ему неприятно находиться рядом с женой, тем более, что они уже давно избегали друг друга. Рудольфус, рассеянно поглядывая по сторонам, шёл позади брата и невестки, и видно было, что его мысли находятся вовсе не здесь.
Лучезарно улыбнувшись, Люциус поцеловал руку Беллатрисе, и она быстро отняла её безо всякого кокетства. Зятя она презирала, впрочем, как и всех мужчин, кроме Лорда. Хотя тот уже не был человеком… Белла села с краю, спиной к двери, Рабастан — рядом с ней и прямо напротив меня. Руди плюхнулся рядом с ними, закрутил головой, мотнув неимоверно длинным хвостом потрясающего червонного оттенка, которому позавидовали бы и Уизли. Кстати, чем-то он был похож на отдельных представителей гордого нищего семейства, точнее, на близнецов, и я отвлёкся снова, припоминая, в каком родстве они состоят. Впрочем, в генеалогии я не был силён…
— Привет, Снейп! — окликнул меня Руди. — Что-то ты бледный, погулять бы хоть вышел…
Я кивнул и не прокомментировал. Рабастан едва поздоровался со мной, Беллатриса сделала вид, что меня нет. Вероятно, обиделась за сцену в подвале. Или, скорее, что-то замышляет. Догадалась, кто виноват в смерти несчастного маггла?
В гостиную, неловко поклонившись хозяину, прошмыгнул Питер, примостился на противоположном конце стола, глазками-бусинками оглядывая нас. Вслед за ним явились Эйвери и Долохов, оба с одинаковыми ухмылками на лицах, и по одним этим ухмылкам я мог догадаться, что они только что обсуждали какую-нибудь дрянь вроде Лопающего заклятия. Через минуту мимо Люциуса проскользнул Барти, уселся напротив Питера на другом конце. Идти сюда боялся, впрочем, не прийти явно было ещё страшнее. Догадывается, что Драко ему так просто с рук не сойдёт?..
Появление Фенрира в конце коридора я определил по тому, какой неестественно напряжённой стала спина Люциуса, и сам сжал под столом кулаки. Оборотень сегодня был на удивление опрятен, хотя запах крови с грузного тела до конца так и не смыл. Я, стараясь казаться равнодушным, смотрел, как он усаживается, и даже пропустил тот момент, когда слева от меня на свободный стул опустился Яксли. По счастью, явившийся Руквуд отделил меня от оборотня, и я всё своё внимание обратил на дверь, в которую под руку входили Амикус и Алекто: он поглядывал исподлобья, она, напротив, гордо несла пухлое тело в обтягивающем чёрном платье. Им, как и мне, едва кивнули, но брат и сестра явно превосходно обходились обществом друг друга и сим фактом не опечалились.