— Энервейт!
Серые глаза приоткрылись, с недоумением глядя на меня.
— Как тебя зовут? Говори! — потребовал я.
— Рудольфус Сигурд Лестрейндж, — прозвучал бесцветный ответ, но в глазах уже зарождалось понимание.
— Как ты себя чувствуешь? — продолжал я.
— Плохо, — прошелестел Руди. — Не больно. Тянет как-то вот здесь, — рука поднялась с явным усилием и упала прямо на солнечное сплетение, где у всех волшебников концентрировалась магическая сила.
— Что сделало с тобой это чудовище, которое схватило тебя?
— Оно как бы… проникло в меня… сквозь меня… и стало плохо… как дементор… похоже… — Руди говорил с усилием, едва шевеля губами. Возможно, ему на самом деле было так тошно, а, может быть, его добило осознание происходящего.
Я присел на его кровать и помедлил, прежде чем задать следующий вопрос. Внутри отчаянно копошилось что-то, отдалённо напоминающее совесть.
— Не бойся, я не сделаю ничего плохого, — вылетела из моего рта банальная фраза, которая, как ни странно подействовала. Лестрейндж открыл глаза шире, но Веритасерум не давал ему сказать что-нибудь, полностью подавляя волю.
— А теперь скажи, у вас с братом раздельные сейфы в Гринготтсе?
— Нет, — только сейчас я заметил, что нижняя губа у него распухает, искусанная, — надо обработать Заживляющим…
— Почему нет?
— Сначала я был несовершеннолетним, а потом было не до разделения наследства.
— А приданое Беллатрисы лежит в вашем сейфе?
— Да, там все сбережения нашей семьи.
— Ты был в банке после побега из Азкабана?
— Был. Мы с Бастом ходили взять денег. Гоблинам плевать, что мы в розыске.
— Это облегчает дело… — пробормотал я. — Там есть невысокая золотая чаша с двумя витыми ручками, отделанная драгоценными камнями?
Руди наморщил лоб, тяжело сглотнул, и кадык скользнул под кожей вверх-вниз.
— Не помню…
— Впусти меня в свой разум, — приказал я, хотя у Веритасерума не было эффекта Империо. Но Рудольфус повиновался, и я аккуратно скользнул в его сознание, выискивая нужную картинку. Наконец у меня вырвался вздох облегчения: чаша Хельги Хаффлпафф стояла в сейфе Лестрейнджей на верхней полке справа от входа.
— Ты можешь попасть в сейф без брата?
— Да.
— Спасибо, Руди, — он вздрогнул и попытался забиться на кровати, увидев, что моя палочка нацелена ему в лоб, но тело подвело его, и он рухнул обратно на подушку.
— Не бойся, — мягко сказал я, уже готовясь стереть ему память, как вдруг мне в голову пришла ещё одна мысль. Секунду я боролся с любопытством, но потом не выдержал:
— Что у тебя с Макнейром?
— Ничего, — ответил Лестрейндж, и я понял, что нужно перефразировать: