— Это я во всём виноват... — сдавленно прошептал он и опустил голову. Я встряхнул его, безвольного, испуганного.
— Не смей так говорить! Это моя вина, что я втянул всю семью в это... это...
— Раньше ты думал иначе, — заметил он.
— Это было раньше, — жёстко ответил я. Помолчал. — Они относятся к тебе лучше, чем я думал.
— Гриффы, — хмыкнул сын, немного расслабившись. — Ты заберёшь меня отсюда?
— Ты хочешь? — прямо спросил я. — Переправить тебя за границу я не смогу: аппарация туда заблокирована, каминная сеть тоже, а достать нелегальный портключ сейчас даже мне трудно.
— Я спрячусь среди магглов, — деланно равнодушно ответил Драко, но я знал, что он боится.
— Тебя поймают. Палочки у тебя нет, верно? Защитить тебя будет некому.
— Палочку Лорд забрал, — пояснил он. — Что ты думаешь делать?
Я молчал, машинально укачивая его в объятиях, которые так и не разжал, и он медленно расслаблялся, доверчиво откинув голову мне на плечо.
— Расскажи мне о том, что здесь происходило, — попросил я:
— Они дурные, одно слово — грифы, — фыркнул он. — Меня им Северус на порог подкинул, как я понял. Они взялись меня лечить. Я... когда очнулся, хотел волком стать, — его голос сел. — И всех загрызть.
— Почему? — мягко спросил я, продолжая укачивать.
— Не знаю, надоело всё, — тихо сказал он, и наконец его прорвало:
— Забери меня, забери, а то я всех тут поубиваю, я не могу больше, я жить не хочу, понимаешь! Уизли — тварь, Поттер так смотрит, будто я последняя шлюха, взрослые не знают ничего — меня скоро снова... а они будут думать, что их золотые гриффиндорцы... Отец, я тут этот день жил... не знаю как... я думал, что меня на гобелене уже нет, и что... А если и ты... хотя так лучше, лучше, чем... Если бы ты знал, что со мной сделали! Прости меня, я сопротивлялся как мог, он опоил меня чем-то, понимаешь, у меня крышу сорвало совсем, я... сам хотел, это так страшно было, я не могу, не хочу, ну только скажи, что я больше не твой сын, мне так легче станет, пожа-алуйста...
Он рыдал уже не таясь, забыв о кодексе семейной чести, содрогался у меня в руках, а я молча сжимал его плечи, чувствуя, как начинает щипать глаза, а свет Люмоса дрожит и расплывается. Я поздно понял свою оплошность: слеза сорвалась у меня с ресниц и упала ему на руку. Он тут же замер, мгновенно, даже задержал дыхание, а я запрокинул голову, пытаясь избавиться от жуткой тяжести на сердце и понимая, как испугал сына: если заплакал я, то, видимо, близится конец света. Впрочем, он уже наступил вчера вечером...
Драко ничего не сказал, снова дав волю слезам, видимо, решил, что на пару плакать легче. Но вскоре его всхлипы затихли, и я даже подумал, что он задремал.