— А ты почему не танцуешь?
Запыхавшаяся, веселая Таня стояла перед подругой, загораживая собой Диму. Синие глаза с жадным любопытством смотрели на Лену. Нет, все-таки в человеке много садизма.
— Устала, — с трудом шевеля губами, ответила Лена и подивилась несуразности своего ответа.
Дима выдвинулся из-за Тани. Лицо словно окаменело, желваки выступили на скулах.
— Можно сесть рядом? — спросил он и, не дожидаясь ответа, сел. — По теории вероятности следующим должен быть медленный танец. Позволишь тебя пригласить?
Снова затуманилась елка, качнулось странно обиженное лицо затоптавшейся на месте Тани. Лена молча кивнула. Вздохнули басы, и поплыл над залом бархатный голос. «Only you» — любимая мелодия, чарующие, завораживающие слова… Дима встал, протянул руку, повел Лену в круг, обнял за талию. Она положила руки ему на плечи, и они закачались в танце, впитывая в себя вечное признание в любви, положенное на музыку.
— Как у тебя пахнут волосы… Какая ты сегодня красивая… Как я раньше не замечал?
Это говорят ей, дурнушке? Или над ней смеются? Волосы в самом деле всегда пахнут травами, свежестью, как у мамы. Фигура, кажется, вполне ничего. И глаза — тоже. Но волосы, как ни старайся, не в состоянии продержаться завитыми даже один вечер, а нос, безусловно, слишком велик. «Only you»… Что там ей шепчет Димка? Неужели эти слова — для нее? Совсем рядом проплыли Геннадьевич с застывшей прекрасной статуей Элизабет.
— Встретились? — рассеянно улыбнулся Лене учитель. — Он тебя все цитировал, на тебя ссылался.
— Кто?
— Да Дима твой, Дима. «Твой…»
Невероятно. Нет, это сон.
Как это все получилось? Где, в чем ошиблась она? Колледж, занятия, грядущее поступление в вуз, а она о чем думает? О новогоднем вечере в школе… Крутится в голове, как заезженная пластинка, сияют радостью раскосые глаза Димы. «Какая ты сегодня красивая…» Внезапно в их дуэт врезается Таня.
— Дим, а Дим, ты у нас сегодня главный? Ну нет охранника, куда-то смылся, а у меня сумка в классе… Говорят, в учительской имеются вторые ключи, но туда простой народ не пускают.
Лена с Димой сидят все в том же углу, укрывшись от грохота ревущих динамиков. Ее рука — в его руке, их лица друг к другу так близко…
— Может, выйдем на улицу? — спрашивает Дима. — Здесь такой грохот.
— Ага, — радостно соглашается Лена. — Пойдем погуляем. Смотри, какой снег за окном.
— Подожди меня здесь. Пойду раздобуду ключ, там ведь и наши куртки.
— Мы тогда тебя позовем, — лукаво обещает Таня.
Она хватает Диму за руку, тащит к дверям. Он оглядывается на Лену, хочет что-то сказать, но не успевает — Таня ловка и быстра. Какое-то время Лена сидит и ждет. Потом, поддавшись неясному чувству смутной тревоги, встает и выходит на одеревеневших ногах из зала, медленно идет к классу. Большой, длинный ключ вызывающе торчит в скважине. Значит, ключ отыскали. «Не надо, не открывай», — шепчет ей ангел-хранитель, но когда это мы слушаем благие советы, пусть даже нашего святого заступника? Ледяными пальцами берется Лена за ручку, тянет дверь на себя. Уличные фонари бросают призрачный свет на неубранный длинный стол, сваленные в кучу дубленки и куртки, на две фигуры в углу, слившиеся в полутьме воедино.