Виктор, к которому я обернулась, ища поддержки, лишь чуть дернул губой – все в порядке.
– Меня опознали как журналистку Мирайя.
Валесантери выглядел еще взбешенным – играть роль грозного Шторма я тоже умела, но накал эмоций был уже не столь ярким.
– В баре Риашти?
Я подтверждать очевидное не стала, другого места просто быть не могло.
– Мне передали записку, пообещали горячий материал, намекнув, что ее хозяину уже все равно, кто им займется.
– Где она?
– Уничтожила, – вместо меня ответил Виктор. – За нами следили, мы ожидали провокации в любой момент.
Горевски молчал недолго, приняв объяснение.
– На мне – оперативное ведение. Через четыре дня здесь будет Лазовски, работать будет в открытую.
– Искать тебя? – не сдержалась я от сарказма.
Следствие было не нашей прерогативой. Для того чтобы сам руководитель отдела оперативного поиска покинул офис, нужна была веская причина. Находившийся в розыске Валесантери Горевски как раз подпадал под эту категорию.
Мой вопрос тот проигнорировал, продолжая традицию этой беседы. Она больше походила не на диалог, а на мешанину из реплик.
По-другому не выходило.
– В это же время сюда прибудет… группа силовой поддержки. Действуют они самостоятельно, но по нашим данным.
Размах будущей операции настораживал, но я постаралась не подать виду. Вроде как не заметила и короткой заминки, перед тем как Валесантери упомянул про группу поддержки.
– Значит, на все про все у нас осталось шесть дней. Этот можно уже вычеркивать.
Говорила я, ни к кому не обращаясь, но стойку сделали оба.
– Что там было? Дословно!
Объяснять Горевски, что оперативное ведение не означает тотального контроля, я не стала. Пока это не принципиально, жестко расставлять акценты не стоило.
– Дословно? – хмыкнула, вспоминая тот момент, когда Айси кинулся на колени передо мной.
Шаевский действительно появился вовремя. Пока отвлекал внимание своей ревностью, я успела не только прочесть записку, но и спрятать ее. Уничтожила уже позже, когда выходила из бара.
– Узнал. Есть горячий материал. Не мой, но хозяину уже все равно. Нашим не поднять, Хиен не даст. Если интересно, через два дня здесь же. – Сделала паузу, перевести дыхание. Ну и насладиться выражением их лиц. На этот раз оба выглядели недовольными. Что делать? Мое журналистское прикрытие срабатывало уже далеко не в первый раз. – Еще была приписка, – добавила я, посчитав, что их мучения хоть как-то компенсировали мою нервотрепку. – Тобой интересуются. Нехорошо.
– Это все? – со знакомыми мне интонациями поинтересовался Горевски.
И что же, они так все хотели быть на него похожими?!