- Третья вахта, говорю, сменяется, - кричал Гусейн, улыбаясь, - а ты все стоишь. Уморишь себя, ну тебя к черту... А со мной происшествие было, слышь ты?
- Происшествие? - переспросил Басов, моргая глазами. - Ну-ну... А как там погода, не видно конца?
- Какое... одиннадцать баллов нагнало, - по радио сводку давали сейчас. Такая свистопляска! А со мной происшествие было... только ты ругаться будешь, я знаю!
Мустафа был горяч и весел. Фуражку его унесло волною, и он повязал голову платком, взятым у горничной Веры. Он рассказывал, как накрыло его волной на палубе, и делал большие глаза, чтобы вышло пострашнее, но видно было, что ему вовсе не страшно вспоминать об этом. Потом он посмотрел на приборы и отошел, чтобы проверить смазку двигателей и попробовать на ощупь отработанную воду. Некоторое время Басов, наблюдал за ним, стоя у щита, потом задремал. Муся снова вышла из темного угла, она приближалась. Нестерпимый жар шел от нее. Она опустила ресницы и склонила голову, словно стыдясь, что пришла к нему первая. Он испугался, как бы она не вернулась назад в темноту, и взял ее за руки. "Ты рад, что я с тобой? - спросила она. - Тогда я здесь останусь. Хочешь?" И он подумал, что это есть то самое, чего он хочет от нее, и кивнул головой. Но она вдруг заплакала и сердито сказала: "В прошлом году сгорел нефтевоз "Партизан". Ты, коммунист, скажи-ка: вас послали в Красноводск, - разве это не преступление?" Он хотел ответить, но Муся уже не плакала, а тянула его за руку, и в глазах ее он увидел очень знакомое старческое выражение, тоскливое и жалобное, как у больной собаки. "По-моему, тебе лучше уйти отсюда", - сказал он, вырывая руку, и тотчао открыл глаза.
Перед ним стоял слесарь Якубов и протягивал ему тарелку с хлебом и котлетами. Басов взглянул на часы, - был час обеда, и он вдруг почувствовал, что очень голоден.
- Как это ты догадался? - сказал он смущенно, принимаясь за еду. - А я и сам не знал, что хочу есть. Вот так парень!
Якубов не уходил и смотрел, улыбаясь, как Басов ест, и глаза у него были преданные, добрые, немного насмешливые. Снаружи грохнуло мягко, словно ударили в бубен. Колыхнулись черные тени двигателей, и забулькала под стланью вода. Сверху посыпалось что-то, похожее на крупный дождь, и Якубов тревожно оглянулся. Но, видя, что Басов продолжает есть, тут же успокоился.
- Ну, спасибо, - сказал Басов, отдавая тарелку. - Что нового наверху?
- Все по-старому. Одиннадцать баллов, говорят.
Вода проникла в нижний коридор и в канатный погреб, где дверь не успели задраить. Палубные матросы с ног сбились. А Котельников все мается тошнотой. С лица позеленел и жалуется, что у него сердце зашлось. Принес я ему леденца пососать - не берет. Оно, конечно, кто как переносит, а я, например, ничего! По-моему, даже красиво. Очень замечательный шторм. Немного жутко, не без того. Чувствуешь, что ты букашка, тля...