- Компас изучаете? - спросил Басов, придавая голосу то общительное выражение, которое, он знал, всегда располагало людей к серьезному разговору. - Я сам давно собираюсь заняться навигацией, да все не выберу время... Дело серьезное...
Карпушин вздрогнул и обернулся, растерянно улыбаясь, но, узнав Басова, тотчас успокоился.
- Нет, не изучаю, а слежу за курсом, - сказал он таинственной скороговоркой, - только тише, пожалуйста. Не надо, чтобы он слышал.
- Кто?
- Вахтенный рулевой.
- Вы следите за курсом?
- Сейчас я вам объясню, - заторопился матрос, - запишу только... Готово. Вот видите, сейчас судно рыскнуло на три градуса. Это он закуривал рулевой.
Я уже исписал четыре страницы. Здесь есть и большие отклонения - в пять градусов и больше. Если проложить на карте путь судна, получится извилистая линия.
Я уже второй день слежу за курсом...
- Эти отклонения здорово уменьшают скорость? - спросил Басов заинтересованно.
- Тише, он услышит... Еще бы не уменьшают! Вы увеличили мощность двигателей, но это все без толку, пока рулевые работают грязно. Я заметил это на своей вахте, когда стоял за рулем. А потом на политзанятиях говорили об Алексее Стаханове и о скрытых возможностях. По-моему, прямой курс, без отклонений - это и есть скрытая возможность. Сегодня я отстоял вахту за рулем и добился самых малых отклонений - на полградуса, не больше. Теперь я записываю работу других рулевых и покажу им завтра, как они ведут судно. Стыд какой!
- У вас в порядке ваши записи? - спросил Басов быстро.
- В полном порядке. Я даже записывал время, когда наблюдались отклонения.
- Тогда мы составим график их работы и соберем команду для обсуждения. Это большая скрытая возможность, вы правы.
- Верно? - обрадовался матрос. - Мы их подтянем, Александр Иванович! Он покосился на компас и развернул записную книжку: - Вот опять рыскнуло.
На два с половиной... Смотрите сами!
- Вижу, - усмехнулся Басов, - я только мешаю вам своими расспросами. Пойду я.
Этот короткий разговор как бы проветрил его сознание и вернул ему то устойчивое равновесие, из которого он был выведен зрелищем чужого счастья.
"Вот и еще одно открытие, - с радостным удивлением думал он о разговоре с матросом, - и такое простое, понятное каждому, кто знает, что прямая линия короче кривой. Об отклонениях от курса знали штурманы, и капитаны, и мотористы. И открытие это делает рулевой у штурвала".
На общем собрании команды "Дербента" был утвержден план первого стахановского рейса. Собственно, собрания и не было вовсе. Не было ни президиума, ни докладчика. Люди приходили с вахты, уходили. В красном уголке стало пасмурно от табачного дыма, и помпо-лит Бредис даже не пытался восстановить порядок. Он слегка морщился, когда шум усиливался и голоса сливались в нестройный, взволнованный гул. Он сидел не оглядываясь и не меняя позы и, казалось, был погружен в раздумье. Только короткие замечания, которые он бросал изредка, показывали, что он внимательно слушает и легко разбирается во всем этом шуме.