Не обошлось и без столкновений, как всегда. Матрос Карпушин разложил на столе лист бумаги, на котором была проведена карандашом волнистая линия. Красный и неуклюжий от стеснения, Карпушин рассказал о своих наблюдениях у запасного компаса. Вокруг засмеялись и заговорили все разом. Котельников прищурился, отыскивая в толпе рулевых.
- Это знаете, на что похоже? - начал он серьезно. - Петр да Иван волокут чурбан. Петр надрывается, спину ломает, а Иван пыхтит да щеки надувает. Нехорошо, товарищи рулевые, очень даже некрасиво с вашей стороны!
- Это все враки, товарищи, - раздались угрюмые голоса, - он сам спит у штурвала... У него тоже судно рыскает!..
- Нет, не враки!
- По зубам его смазать за это, - промолвил чей-то осторожный голос.
Гусейн дернул щекой и поднял броском со скамьи свое тяжелое тело.
- Кто это сказал? - рявкнул он, наливаясь кровью. - А ну, покажись!
- Спокойно, ребята, - сказал помполит, не меняя позы. - Где вы находитесь?.. Карпушин говорит дела.
Рулевым надо подтянуться и не смазывать достижений команды. Будем контролировать их первое время.
- Правильно, под контроль их!
- Есть... контролировать рулевых.
- Дальше...
Помощник Алявдин развалился на стуле со своим обычным пренебрежительным, скучающим видом, откинув назад голову и щурясь от дыма. Однако он не переставал наблюдать за дверью. Капитан то появлялся, то снова уходил на мостик. Басов задержался в машинном. Алявдин начинал беспокоиться. Неужели о его предложении забыли?
Но вот вернулся капитан, кряхтя, уселся рядом с пом-политом и утомленно прикрыл глаза. В дверях появился Касацкий, оглядел собрание любопытствующим острым взглядом и улыбнулся, очевидно, каким-то своим мыслям. Последним пришел Басов. Он был очень грязен и выглядел усталым. От налета копоти на веках казалось, что глаза его провалились в орбиты, и это придавало ему мрачный, угрожающий вид. Но он улыбнулся и направился прямо к Алявдину.
- Садитесь, Александр Иванович, места хватит, - заговорил Алявдин, подвигаясь на стуле, - я боялся, что вы не придете...
Он сбился со своего обычного самоуверенного тона и тотчас же обозлился на себя: "Еще подумает, что я подлизываюсь. Надо быть с ним небрежней и грубей, таким, как он сам. Оттого и авторитет у него..."
Басов сел на край стула и рассеянно забросил руку за спинку.
- Подготовили все к ремонту топливного насоса, - сказал он, глядя в сторону, - это последнее, что осталось.
Алявдин сделал внимательное лицо, досадуя на себя за то, что не находит ответа, но в то же время ему было приятно, что он сидит с механиком и разговаривает с ним на виду у всех.