«Пытки» бойцов хозвзвода продолжались. В достославные времена службы Панова в советском флоте «хозспособ» или, как говорят, «хапспособ» являлся основным приемом всех видов хозяйственной деятельности вооруженных сил.
Пока бойцы пулеметных рот занимались боевой подготовкой, его ребята успешно «перемещали» имущество с места на место. Откровенно воровать комбат им запретил, внушив мысль, что хорошо воспитанный человек никогда не возьмёт чужое без спроса, пока не убедится, что поблизости никого нет. Батальон потихоньку разживался летними душевыми, армейскими термосами, патефоном и другими полезными мелочами.
Михаил осмотрел импровизированную «доску объявлений». Хозяин палатки, вероятно, собрался воевать против всего вермахта и люфтваффе. Весь фанерный лист был заполнен фотографиями германской техники и немецких солдат, вырезанными из газет, а на бронетехнике красным карандашом помечены уязвимые места. Но откуда он это знает?
Елизаров усмехнулся при виде трех массивных будильников, установленных на пять утра. Что, тяжело вставать?
Пограничник обошел позиции Ненашева рядом с фортом. Все, без исключения, долговременные огневые точки, не смотря на степень готовности, приспосабливались к круговой обороне.
Вокруг каждого ДОТа отрыта и маскируется сплошная траншея [206], соединяющая окопы с нишами-укрытиями для стрелков. Ходы сообщения простреливались из бойниц. «Мертвые зоны» бетонных огневых точек прикрывали несколько вынесенных в сторону пулеметных гнезд.
Все укрепляли досками, где-то втыкали остатки арматуры, обломки бетона, обмазывая раствором. Что, свою «Линию Маннергейма» строит?
После сорока минут конной прогулки, Елизаров и начальник заставы нашли Ненашева на гарнизонном южном и учебном стрельбище.
Место, где находится Ненашев, он определил верно, вновь ожидая какого-то подвоха. И верно, по целям у капитана стреляли не из винтовок, а из сигнального пистолета.
Максим учил подчиненных использовать настоящее оружие командира, управляющего боем.
Одет капитан был странно: выцветшее красноармейское обмундирование, пилотка. Однако, полевые петлицы, с капитанской «шпалой» находились на положенном месте. Также оделись и молодые командиры, снявшие комсоставское обмундирование. Предстояло много ползать.
Снайпера боятся, догадался Елизаров. При такой маскировке, со ста метрах не разобрать, кто перед тобой — красноармеец или командир. Урок пограничник усвоил, пройдя войну с белофиннами [207].
Однако разведчик ошибался, Панов двадцать второго июня никому не даст надеть полевых петлиц. Растерянность страшнее снайперов, пусть бойцы видят, что рядом с ними командир.