— Комбат очнись! Немцы!
Ненашев помотал головой, затылок ныл, видать, приложило основательно.
— Куда не плюнь, везде немцы! Конкретнее!
— Впереди.
— Дай бинокль! И брось ты этот ящик! Люди, люди где?
— Здесь, по воронкам лежат.
— Многих положил? — Ненашев кивнул в сторону форта.
— Человек пять. Потом умолк.
— Живы, значит, снайперы. А где прикрытие?
Сжав губы, Сотов лишь кивнул в ту сторону. Бинокль предъявил Панову разметанные взрывом тела и одиноко торчащий в небо ствол разбитого «Максима».
М-да, накрыло минометом, преступно долго задержались на позиции.
— Слушай мою команду! — заорал Максим, пытаясь перекричать канонаду. — Примкнуть штыки! Снять с гранат оборонительные рубашки!
— В штыковую пойдем?
— Ес-cтес-cтвенно, — растягивая слово, как змея прошипел Панов и нервно хохотнул, — Патронов-то почти нет! Резать будем.
Пограничник стал стремительно освобождаться от всякого, на его взгляд лишнего, потом отобрал у бойца карабин, сунув взамен «ППД». Да и Ненашев, видно, не новичок в предстоящем деле, если так аккуратно сует за пояс малую пехотную лопатку, стараясь прикрыть живот.
— Чего ждем?
Выдвинувшаяся вперед штурмовая группа окончательно привела к молчанию следующий дот, и теперь приближалась к объекту пятьсот семь. Сотов видел, как страшно умирают его, Ненашева, люди.
— Заткнись! — Панов ждал момента, когда полевая артиллерия, поддерживающая атакующих, начнет менять позиции, а вклинивание на несколько минут станет похоже на узкую кишку, если смотреть сверху. Вырезать с фланга, как аппендицит, раз и навсегда, но добраться надо так, чтобы немцы их приняли за своих.
— Ракетами, огонь!
Три сигнальных пистолета выстрелили почти параллельно земле.
Рядом с немцами появились дымовые облака разрывов шрапнельных снарядов, вызвавшие замешательство. Кто-то тут же на рефлексе бросился на землю. Правильно снаряженный двадцати шести миллиметровый патрон для сигнального пистолета может использоваться, как имитационное средство. Главное, всегда внимательно читать наставления [615].
— Контратака! — Максим, выкинул себя из воронки, оглядываясь по сторонам.
Молодцы! Большинство идет парами, желая не только заглянуть штыком в лицо врага, но и прикрыть друг друга.
— Ложись! Гранаты!
«Сотов, ты козел», Максим больно пнул пограничника по голени, заставляя скатится с себя. Нашел время, когда прикрывать! Ему нужно видеть и не будет рукопашной. Будет резня.
К разлетающимся осколкам и взрывной волне добавились пыль и песок, заставляя немцев не только оглохнуть, но и ослепнуть.
А красноармейцы теперь сблизились на дистанцию, где виден цвет глаз супостата. Удара в тыл не выдержит ни одна армия.