Провинциальный комитет выпросил в ХАДе трофейную легковушку неизвестной модели, дряхлую, с прикрученным проволокой бампером и незакрывающимися дверями. Меня в этой машине больше всего поразили дыры от пуль в стеклах и на спинках сидений: «В стеклах свежие, — пояснил Гена. — Обстреляли нас в старом городе почти в упор».
Ездили на этой машине так: уполномоченный ЦК ДОМА по гератской зоне Халиль — за рулем, секретарь комитета Кадыр с автоматом следил за левой стороной, Гена — тоже с автоматом — за правой, а переводчик контролировал тыл. Надо ли говорить, что автоматы не выпускали из рук…
Не уберегся-таки отчаянный парень Гена Кулаженко. Но об этом я расскажу чуть ниже.
И броня часто не спасала советников: при подрывах люди, находившиеся внутри бэтээров, обычно гибли или получали тяжелые увечья, да и гранатометами моджахеды насквозь жгли наши броневики. Там же, в Герате, я встретил Валерия Басалаева, с которым когда-то учился в суворовском училище. Мы расстались еще детьми: я спрыгнул с военной колесницы, избрав сугубо гражданскую стезю, а он остался при погонах и теперь стал подполковником, тянул лямку советника при особом отделе афганской дивизии.
Два года он промучился в этом чертовом городе, до замены оставалось всего несколько дней. Как бывало в таких случаях, на рожон не лез, судьбу не испытывал, сидел тихо, дожидаясь заветного часа, когда приедет сменщик. И вот в один из самых последних дней возвращался Басалаев из дивизии в городок советников и прямо на главной улице средь бела дня их бэтээр обстреляли. Водитель-афганец с испугу так резко крутанул руль, что бронетранспортер упал в глубокий кювет и…
…И все. Когда соберутся бывшие «кадеты» из Оренбургского суворовского училища на свой традиционный сбор, среди них уже не будет сибиряка Валерия Басалаева. Никогда не будет.
Угнетали бытовые трудности: отсутствие электроэнергии, воды, привычных продуктов. Приходилось нашим советникам и специалистам, работающим в глубинке, месяцами жить без газет, без телевидения. Далеко не всегда удавалось поселиться в доме с кондиционером. Во многих местах пищу готовили сами — из того, чем удавалось разжиться на местном базаре или в ближайшей воинской части.
Несколько слов о спиртном. Пили в Афгане часто, и водка там воспринималась совсем по-другому, чем дома. Когда говорят, что она снимала стресс, то к этому надо относиться без всякой иронии. Действительно, снимала. Ведь страшно-то было почти все время. А поскольку официально в Афганистане существовал «полусухой» закон (в посольском магазине полагалась одна бутылка в месяц на человека, а в армейских «Березках» спиртное вообще не продавалось), то алкоголь скоро стал предметом спекуляции.