Тайны политических убийств (Папоров, Утченко) - страница 266

На следующий день после окончания процесса в Москве, 26 августа, дом Кнудсена посетили два полицейских чина высокого ранга, заявили Троцкому, что он нарушил данное им прежде обещание, и просили его подписать обязательство впредь не вмешиваться, прямо или косвенно, устно или письменно, в текущую политику Норвегии и других стран. Полицейские прибыли по указанию Трюгве Ли, министра юстиции и полиции, исполнявшего в то время и обязанности министра иностранных дел. Троцкий отнесся к этому требованию как к издевательству. Как мог молчать он, которого только что объявили сообщником Гитлера? И кто? Сталин! Молчание Троцкого, совершенно естественно, общественное мировое мнение сочтет за признание обвинений.

Троцкий не понимал разительной перемены в позиции руководителей Норвегии. Вчерашние друзья, гордившиеся тем, что они предоставили убежище Троцкому, теперь от него отворачивались. Троцкий отказался подписывать предложенную ему бумагу и выставил за дверь полицейских чинов. Наутро он был подвергнут домашнему аресту, а вскоре узнал, что посол СССР в Норвегии Якубович 29 августа вручил правительству Осло ноту с требованием высылки Троцкого, который использует Норвегию как плацдарм для враждебной деятельности. СССР угрожал прекратить покупку у Норвегии селедки. Правительство боялось разрыва отношений прежде всего потому, что на носу были выборы и осложнение в торговле с СССР обязательно привело бы к проигрышу тех, кто являлся в те дни руководителем Норвегии.

Одновременно было оказано сильное давление на членов правительства со стороны рыбопромышленников и пароходных магнатов, утверждавших, что в период экономического застоя и безработицы разрыв торговли с СССР может привести к краху экономики страны. Под давлением большинства Трюгве Ли и другие министры предложили даже арестовать Троцкого.

В те дни в Осло проходил суд над сторонниками Квислинга, напавшими на жилище Троцкого. Подсудимые, имевшие на руках копию статьи Троцкого «Французская революция началась» (единственный документ, который им удалось похитить в день нападения), утверждали, что ее автор обрушивался с критикой на Народный фронт и правительство Леона Блюма, лидера Французской социалистической партии, если не прямо, то косвенно солидаризируясь с немецким фашизмом.

— Разве это не враждебные действия, направленные против дружественного нам правительства? — спрашивал один из сидевших на скамье подсудимых.

В результате Троцкий, вызванный в суд в качестве свидетеля, оказался обвиняемым. Судья постановил, что Троцкий нарушил данное им прежде обещание, и вынес решение немедленно удалить его из зала суда. На улице Троцкого ждали полицейские. Они доставили его в кабинет Трюгве Ли. Министр в присутствии своих помощников потребовал от Троцкого, как единственное условие его дальнейшего пребывания в Норвегии, немедленно подписать следующую декларацию: «Я, Лев Троцкий, заявляю, что я, моя жена и мои секретари не станем заниматься никакой политической деятельностью, направленной против дружественных Норвегии государств. Заявляю, что готов жить в любом избранном для меня правительством месте… и что ни я, ни моя жена, ни мои секретари никоим образом не будем вмешиваться в политическую жизнь Норвегии или иного государства… что моя творческая деятельность как писателя будет ограничена работами исторического, биографического и международного характера и что мои творческие работы не будут направлены против какого-либо иностранного государства. Кроме того, я согласен с тем, что вся моя корреспонденция, телеграммы и телефонные переговоры, исходящие от меня и поступающие ко мне, будут подвергаться цензуре».