Однажды к Владемиру прибыл эмиссар из Китая, который привёз приглашение посетить Китай и встретиться с одним из новых китайских руководителей — Дэн Сяо Пином.
— Дэн Сяо Пин пока не занимает в формальной иерархии власти Китая самый высокий пост, но по общему согласию руководства ему предоставлена ведущая роль в формировании идеологии и политики страны. В недалёком будущем именно он станет центральной фигурой в руководстве страны, — китайский эмиссар был подчёркнуто вежлив и учтив.
Он принял приглашение. Встреча состоялась ровно через месяц.
…Вместе с посетителем в кабинет главного идеолога Китая влился освежающий запах сандала. Обменявшись приветственными поклонами, они приступили к неторопливому обмену ничего не значащими для непосвящённого любезностями, оставляя пока в стороне актуальные проблемы политики и экономики Китая…
Владемир мельком взглянул в окно. На огромной клумбе располагался составленный из цветов иероглиф «ХЭ». Его смысл — «гармония Мира». «ХЭ» по-китайски означает искреннее подчинение Срединному государству, то есть Китаю, как средоточию культуры и нравственности всего остального окраинного мира.
— Уважаемый Владемир, мы рады приветствовать вас в нашей стране как дорогого гостя. Несмотря на неофициальный характер вашего визита, его программа соответствует протоколу высшего уровня, и даже превосходит его. Мне много рассказывал о вас один из духовных лидеров Китая — настоятель Шаолиньского монастыря, — губы Дэн Сяо Пина тронула тёплая улыбка.
— Я весьма тронут вашим приглашением, — ответил Владемир. — Тем более что вы не только один из высоких руководителей страны, но и духовное лицо высокого уровня посвящения.
— Относительно духовного лица вы абсолютно правы. Я стремлюсь поддерживать традиции моего отца. Он был членом одного из самых влиятельных в Китае тайных обществ «Добрая воля» и имел в нём чин знаменосца.
— Я рассматриваю ваше приглашение не только как знак уважения к моей стране, но и как понимание общности судеб наших народов.
— Россия с древних времён остаётся Старшим Братом для Поднебесной, — констатировал Дэн Сяо Пин и продолжил. — Как вам известно, мы дважды попадали в политическую опалу из-за личной позиции Мао Дзедуна. Мы с Мао разошлись во мнениях о путях развития экономики Китая. Мао Дзедун надеялся, что быстрый экономический рост будет достигнут за счёт мобилизации усилий трудящихся при минимальном привлечении современной техники и отказе от частного предпринимательства. Концепция Мао, осуществлённая в 1958 году в политике «большого скачка», привела к катастрофе. Я же сторонник «прагматической» линии, к сожалению, неприемлемой для Мао. Сейчас на нас возложена задача восстановления экономики Середины мира. И я считаю, что начать надо с правильной оценки роли Мао в недавней истории нашей партии.