Богомолец уезжает из Парижа, но куда именно, не говорит. Сказал Лаго, что если тот получит сообщение от Вишневского или летчика, то надо сделать копии и отдать жене, она перешлет ему. На столе Богомольца Лаго обнаружил листок с телефоном варшавского пансионата 25-6-10, из чего делает вывод, что Богомолец поехал договариваться со 2-м отделом польского Генштаба. Возможно, оттуда проследует в Бухарест для встречи с румынами, — во всяком случае, фамилии руководящих работников военной разведки и сигуранцы Мурузова и Биано упоминались в связи с возможным интересом к его информационным источникам. Называл он и Гусареску, ставшего начальником бюро политического осведомления при премьер-министре.
Богомолец раздумывает, не пойти ли в «Сюртэ» и тоже посоветоваться насчет своего будущего, но, видимо, сомневается в пользе такого шага. Насколько Лаго известно, отговаривает его и Беседовский, с которым Богомолец как-то затеял разговор на эту тему. А пока попросил пойти в контрразведку Лаго, рассказать там обо всех новостях и посмотреть на реакцию французов. Все время повторяет, что работа Интеллидженс сервис по СССР в значительной мере дезорганизована, во всяком случае до тех пор, пока не обнаружится источник осведомленности советской разведки.
Несколько интересных деталей для анализа ситуации добавляет пражская резидентура ОГПУ, у которой на связи находится «Флейта» (барон фон Гольц). Складывается впечатление, что Гибсон и Богомолец сохранят деловую связь, хотя сказать сейчас, в какую форму это может вылиться, трудно. Когда Гибсон был у барона и предлагал продолжить сотрудничество с ним, то обронил, что с Богомольцем есть на этот счет договоренность. Барон согласился, и Гибсон тут же определил ему жалованье в 85 фунтов ежемесячно, а это больше прежнего. Богомолец наверняка будет стремиться сохранить Гибсона и на будущее в качестве потребителя своей информации. Но одновременно возникает ситуация, когда сам барон может выдвинуться. Загранаппарат полагает, что вряд ли барону удастся получать копии важных сведений, но Гибсон с нашей подачи может по-прежнему, по мнению Гольца, «быть поглощателем дезинформации».
Богомолец просит барона сообщить Гибсону, что он даром времени не теряет и пытается, насколько ему доступно, выяснить причины своих несчастий. Картина, по его словам, получается мрачная. Противник — везде. Призывает Гольца к дополнительным мерам предосторожности. Какая бы трущоба ни была, но есть там прислуга, жильцы. А кроме того, предупреждает он Гольца, может быть и слежка: «Иногда хорошего хвоста и не заметишь». Если говорим по телефону, то давай только на румынском, береженого Бог бережет. Беспокоится, откуда жена Гибсона взяла, что его, Богомольца, супруга Хая на нее сердится. Что за чушь, мы будем рады видеть миссис Гибсон. Похвалил барона за то, что тот по-прежнему считает его, Богомольца, своим руководителем, подчеркивает, что Гибсону об этом известно и он ничего против не имеет. В Центре обратили внимание и на фразу в письме Богомольца к барону о том, что он будет поддерживать связь с полковником, то есть Гибсоном, и в дальнейшем.