— Ты так и не ответил мне, почему приехал в Делфт, — сказала Гетруд, надеясь в глубине души, что сделал он это просто из желания увидеться с ней, хотя не думала, чтобы причина заключалась именно в этом. Его ответ подтвердил ее сомнения.
— Пришло время поговорить о том, как расширить круг деятельности и найти способы получать информацию о защитных сооружениях в Мейдене и других городах, в которых шлюзы контролируют уровень морской воды. Во время испанской войны были случаи умышленных наводнений с целью загнать армию противника в безвыходное положение; вполне вероятно, что подобный метод защиты используют вновь. Однако у меня есть законная причина находиться в твоем доме, если не в твоей постели. Являясь покровителем художника, дочь которого живет сейчас у тебя, мне следует время от времени узнавать о ее здоровье и благополучии, чтобы сообщать отцу.
Гетруд села, закутавшись в одеяло.
— Я предпочитаю осторожность и еще раз осторожность. Конечно, нам надо поговорить, и ты не можешь слишком часто навещать меня, но мы были благоразумны прежде и должны продолжать в том же духе. Хотя минимальный срок траура по Амалии закончился, не может быть и речи о нашей свадьбе, пока твои услуги Франции — и моя помощь тебе в этом — не достигнут своей цели.
Людольф в это время, повернувшись к Гетруд спиной, надевал воротничок перед зеркалом, и был благодарен, что она не видит, как изменилось выражение на его лице. Жениться на ней! Неужели она все еще, после стольких лет, рассчитывает на это? Именно она, а не он, постоянно говорила о браке. Если бы она унаследовала деньги своего старика-мужа, как они оба надеялись, и ради чего и избавились от него, он женился бы на ней, а не на Амалии. Он стремился к этому всей душой, так как понимал, что их ожидало бы приятное будущее. Но, вернувшись с моря и узнав, что муж ей почти ничего не оставил, Людольф перенес поиски невесты в другое место. Гетруд по-прежнему доставляла ему удовольствие в постели и оставалась очень полезной в качестве хозяйки дома, где можно было под безупречным прикрытием получать и передавать сведения, но не больше. Она могла бы прийти к брачному соглашению с кем-либо еще, как сделала прежде. Он никогда не испытывал трудностей в усмирении Гетруд и не ожидал каких-то осложнений сейчас. Людольф повернулся и одобрительно улыбнулся ей.
— Расскажи мне о Франческе, — сказал он, — опускаясь на стул, чтобы натянуть рейтузы. — Как я уже говорил, ее отец хочет знать о поведении дочери. Часто ли она видится с сестрой?
— Она не доставляет мне хлопот, если не считать первых дней. Девушка послушна, и мне нравится ее компания, но ведет ли она какую-нибудь переписку вопреки воле своего отца, сказать не могу. Есть предел моему контролю над ней. По крайней мере, я точно знаю, что такие письма, адресованные ей, в Делфт не приходили и, честно говоря, не думаю, чтобы она получала их каким-то другим способом. Она признала мои правила мирного сосуществования, в отличие от других многочисленных девиц, которые жили в моем доме раньше, но ведь у нее есть живопись, захватывающая ее всю, без остатка. Я слышала от самого мастера Вермера, как упорно она работает. Куда бы она ни выходила с Алеттой, я всегда настаиваю, чтобы Клара шла вместе с ними. В общем, я не могу упрекнуть Франческу в чем-то серьезном. Она все время спрашивает моего разрешения, прежде чем пойти к кому-нибудь в гости с Вермерами или навестить фрау Тин.