— Да, есть.
— Перейду сразу к делу. Я здесь для того, чтобы выкупить ее из ученичества. Она должна перейти в другую мастерскую в Амстердаме.
Ян оперся всем телом о край длинного стола и скрестил руки на груди.
— Франческа ничего не говорила мне об этом, — холодно сказал он, оскорбленный недоверием к нему.
— Она еще не знает. Это будет сюрприз для нее.
— Вот как? А по чьему указанию вы действуете?
— Ее отца. Я видел его только вчера, перед тем как выехать из города. — Людольф не спеша прохаживался по галерее, мельком поглядывая на картины. Затем остановился, вытащил из кармана сложенный лист бумаги и бросил через стол, предоставив Яну самому взять его. — Можете сами убедиться.
Сделав еще несколько шагов, Людольф остановился перед одной из картин. На ней была изображена шумная сцена в таверне, а смеющийся мужчина с красным лицом, поднимающий высокую пивную кружку, напоминал Хендрика. Хотя меньше всего выражение лица художника при их вчерашней встрече в Херенграхте, можно было бы назвать радостным.
— Франческе не понравится ваше вмешательство, — сказал Хендрик, мрачно нахмурившись, — и ту сумму, которая уже была уплачена, придется вернуть тому, кто их дал.
— Никаких проблем. Просто поставьте свою подпись на этом документе, и я возьму дело в свои руки. Мой служащий составил его для вас.
— А что, если я откажусь подписать?
Людольф не счел нужным отвечать, и спустя секунду или две Хендрик взял перо.
Из предосторожности Ян Вермер спросил:
— Кого гер Виссер имеет в виду в качестве нового учителя для Франчески?
Людольф повернулся и взял бумагу, вновь положенную художником на стол.
— Питера ван Хоха.
— А… я хорошо знал его, когда он жил в Делфте. Его работы уже тогда отличались насыщенным цветом, он любил изображать бытовые сцены.
— Мне говорили, что ваш стиль оказал влияние на него.
— Возможно. Он хочет взять Франческу в ученицы?
— Только с вашего согласия.
— Этого и следовало ожидать. Ни он, ни какой-нибудь другой старый приятель и художник, а также ни один уважающий себя мастер не станет красть ученика из другой студии, будь тот полностью подготовленным, как Франческа, или всего лишь начинающим. Вы узнали, хочет ли она подобной перемены?
Людольф насмешливо улыбнулся.
— Мнения женщины не спрашивают. Она примет то, что ей уготовано.
— Вы так думаете? Что заставило отца девушки обратиться к Хоху?
— Я только что назвал вам причину. Ваши стили имеют много общего, что облегчит Франческе дальнейшее обучение.
— Я не понимаю мастера Виссера. Он, несомненно, отдает себе отчет, что теперь работы де Хоха совершенно другие. Они стали механическими и манерными из-за его стремления угодить общераспространенному пристрастию к пышным сценам с мужчинами и женщинами во французских шелках и атласе.