Она протянула руку, стараясь, чтобы та не дрожала.
— Давайте! — прошептала она.
Поднеся бокал к губам, она заметила на дне осадок с металлическим отливом и, пока пила, старалась не взбалтывать жидкость. У яда был едкий жгучий вкус.
— А теперь оставьте меня одну, — сказала она, ставя стакан на столик.
Анжелика не чувствовала никакой боли. «Несомненно, — размышляла она, — та пища, которую я съела у принцессы Генриетты, пока защищает стенки моего желудка от разрушающего действия яда…» Она не теряла надежды ускользнуть от своих мучителей и избежать страшной смерти.
Она упала на колени перед принцем.
— Монсеньор, сжальтесь над моей душой. Пришлите мне священника. Я умираю. У меня уже нет сил, чтобы подняться. Сейчас вы видите, что я не убегу от вас. Не дайте мне умереть без исповеди. Бог покарает вас, если вы бесчестно лишите меня последнего причастия.
Она отчаянно закричала:
— Священника! Священника! Господь покарает вас!
Анжелика увидела, что побледневший Клеман Тоннель отвернулся и перекрестился.
— Она права, — произнес дрожащим голосом принц. — То же самое было в истории с дамой из Оверни… Мы ничего не выиграем, если лишим ее христианского утешения. Мадам, успокойтесь. Я предвидел вашу просьбу и сейчас пришлю к вам исповедника, он ждет в соседней комнате.
— Господа, уйдите, — умоляла Анжелика нарочито слабым голосом и хватаясь рукой за живот, словно ее нестерпимо мучили спазмы. — Я хочу только мира моей душе. Но я чувствую, что если хоть кто-нибудь из вас останется здесь, я не сумею простить своих врагов. Ах! Как больно! Господи, помилуй меня!
И она с ужасным криком откинулась назад.
Филипп Орлеанский потянул за собой шевалье де Лоррена.
— Уходим! Быстро! Ей осталось всего несколько минут.
Дворецкий вышел из комнаты еще раньше.
Как только дверь за ними закрылась, Анжелика одним прыжком оказалась у окна. Когда ей удалось поднять тяжелую раму, поток дождя хлынул ей в лицо, а сама она наклонилась над темной бездной. Молодая женщина ничего не могла разглядеть, и нельзя было понять, на каком расстоянии от земли находится ее окно, но Анжелика без колебаний взобралась на подоконник.
Падение показалось Анжелике нескончаемым. Наконец она жестко приземлилась во что-то вроде сточной канавы, что, несомненно, спасло ее от переломов. Резкая боль в лодыжке испугала ее, но это оказался всего лишь вывих.
Анжелика сделала несколько шагов вдоль стены, потом спешно засунула себе в горло прядь волос, и ей удалось несколько раз вызвать у себя рвоту.
Она понятия не имела, где находится. Идя вдоль стены, Анжелика с ужасом поняла, что попала в маленький внутренний дворик, заваленный мусором и нечистотами, и здесь, на дне, ее могли поймать, как в ловушке.