— Что случилось на встрече клуба Святого Духа?
Фрэнк не ответил.
— В таком случае, позвольте мне высказать пару догадок.
Юноша не пошевелился, но стал еще неподвижнее.
— Мне кажется, что Ламборн-хаус — нечто вроде колледжа, а мистер Уичкот — некто вроде тьютора, — продолжил Холдсворт. — А члены клуба — в некотором роде его ученики. В обмен на деньги он обучает вас порокам джентльменов.
Холдсворт подождал, но Фрэнк упорно молчал.
— Однако в ту ночь случилось нечто из ряда вон. Нечто, заставившее миссис Уичкот покинуть дом. Нечто, приведшее к ее смерти. Я не верю в эту чепуху насчет хождения во сне. Ее заставили уйти? Или она убежала сама?
Фрэнк поднял голову и посмотрел на Холдсворта. Он закрыл глаза, как будто не хотел видеть мир.
— Расскажите мне, — попросил Джон. — Обещаю, это не причинит вам вреда. И может помочь.
— Это я виноват, — прошептал Фрэнк.
— Вы? Но как?
— Было решено, что после встречи клуба я останусь на ночь в Ламборн-хаусе. Она… пришла ко мне, в мою спальню.
Повисла тишина. Кот обвел взглядом комнату. После мгновенного размышления он запрыгнул на колени к Джону.
Фрэнк встал.
— Я уже возложил на ваши плечи слишком большой груз, мистер Холдсворт, — произнес он с головокружительным благородством, каким может руководствоваться лишь очень юный человек. — Простите. Я должен научиться нести его сам.
— Сэр, вы не можете остановиться на этом. Расскажите мне все.
— Я сгорал от страсти. Боготворил саму землю, по которой она ступала. Сделал бы для нее что угодно. К моему изумлению, оказалось, что мои чувства взаимны и… говоря начистоту, в ту ночь она уступила моим домогательствам.
Холдсворт погладил кота по голове.
— И где в это время был мистер Уичкот?
— Его не было дома… он провожал некоторых членов клуба. Большинство из них были пьяны в стельку и не могли найти дорогу в свои колледжи, — Фрэнк снова сел и положил руки на стол. — Но он вернулся, вот в чем беда. Он увидел, как она выходит из моей комнаты, и тогда… одному богу известно, что случилось. Уичкот — дьявол. Я слышал его крики и ее. Мне кажется, он ударил ее.
«И что ты сделал, чтобы ему помешать?»
Олдершоу заторопился, как будто Холдсворт задал вопрос вслух:
— Я остановил бы его, если б мог, но он запер меня в моей комнате. А потом было уже поздно. На рассвете Мепал заколотил в дверь и сообщил ужасную новость, — он обхватил голову руками. — Боже праведный, Сильвия была такой красивой, мистер Холдсворт, такой милой. Она была для меня всем на свете. И она нашла свой конец, промчавшись по ночным улицам и утонув в пруду. Возможно ли что-то более жестокое?