Несчастья, как и соперничество, пробуждали в докторе Карбери все лучшее и худшее. Порой он казался почти прежним, решительным и энергичным. Носился по колледжу и, как и Ричардсон, разговаривал почти со всеми членами совета с глазу на глаз. Он объявил, что завтра в полдень будет проведена чрезвычайная встреча совета.
Не годится, сказал он Элинор, чтобы в колледже думали, будто он прячется в Директорском доме из-за того, что его протеже скомпрометирован. Она с беспокойством наблюдала за ним, как и положено жене, хотя вряд ли понимала, о ком больше тревожится — о нем или о себе.
Мистера Аркдейла вызвали к директору. Элинор узнала от мужа, что Соресби посетил службу, как обычно, и пообедал в зале. Но сайзар сидел отдельно и ни с кем не разговаривал.
Запала директору хватило до середины вечера. Он рано вернулся с ужина, опираясь на руку Бена, и его пришлось проводить в постель. Элинор зашла повидаться с ним. Он выглядел изможденным и явно испытывал боль, но не позволил жене послать за врачом или хотя бы за сиделкой.
— Нет-нет, — вспылил доктор, мотая головой из стороны в сторону. — Я и так прекрасно справлюсь, миссис Карбери. К тому же, если мы за кем-то пошлем, новость облетит колледж за пять минут. — Он мрачно ухмыльнулся и тут же поморщился. — И Грязный Дик начнет сочинять для меня некролог. Если уже не сочинил.
Он отвернулся и застонал. Элинор заранее запаслась в аптеке опийными пилюлями. Она достала из кармана маленькую вощеную коробочку, заручилась помощью Бена и уговорила мужа принять две сразу. Пилюли, по крайней мере, облегчат его боль, а это уже больше, чем способны сделать врачи со своими диагнозами и учеными степенями.
Спал доктор Карбери неспокойно. Элинор, Сьюзен и Бен сменялись у постели. Элинор не спала. Всю ночь куранты колледжа неустанно отмеряли медленное течение времени. Днем и ночью часы напоминали, что она в Иерусалиме, своей тюрьме и своем святилище.
Элинор задумалась, не позвать ли священника, но отказалась от этой мысли на основании того, что это только разъярит мужа, поскольку его подлинное состояние станет тогда известно за пределами дома. К тому же это может усилить его страх, поскольку покажет, что Элинор считает его умирающим. Долгие часы она твердила себе вновь и вновь, что у него — и у нее — есть основания надеяться. Телосложение ее мужа на редкость могуче, и он переживал бури и похуже этой. Она отгоняла прочь мысли о том, что станет с ней, если он умрет. Она отгоняла мысли о Джоне Холдсворте.
Пробило два часа, когда Элинор вышла из комнаты больного, где место у кровати заняла Сьюзен. Доктор Карбери не спал, но был без сознания. Казалось, он не чувствует боли. Элинор закрыла за собой дверь и медленно и тихо пошла по коридору к своей комнате. Она испытывала усталость, но не сонливость. Женщина остановилась у окна, которое освещало лестничную площадку, и отвела занавеску на несколько дюймов.