Элинор налила чай.
— Весьма гостеприимный молодой человек.
— Нет ли у вас поручений, которые мы могли бы исполнить для вас в городе? Возможно, вы хотите передать письмо ее светлости?
— Благодарю… я немедленно напишу ей и пошлю Бена к вам с письмом. — После того, что случилось прошлым вечером, она не могла понять перемены в его поведении, ныне столь чопорном и официальном. — А вы, сэр… что вы намерены делать?
— Это отчасти зависит от ее светлости. Она может послать меня обратно, чтобы продолжить работу над библиотекой. Я едва приступил к ее изучению. Или же останусь в Лондоне, и, возможно, она приставит меня к работе над библиотекой епископа на Голден-сквер.
— Выходит, мы оба обречены терзаться неизвестностью. Это неприятно, не правда ли?
Она протянула ему чай. С чашкой в руке Холдсворт вернулся к окну. В комнате воцарилась тишина. Элинор надеялась, что ее последняя реплика повлечет некие слова утешения, малейший намек, что после смерти мужа ее может ждать нечто иное, чем, в лучшем случае, впадение в зависимость от ненадежной щедрости леди Анны. Однако, далеко не в первый раз, Холдсворт застал ее совершенно врасплох, когда заговорил:
— Я видел мистера Соресби сегодня утром.
— Что? Он здесь?
— Нет, — ответил Холдсворт. — Он слишком напуган, чтобы вернуться, когда ему грозит подобное обвинение.
— Но где он? Я должна рассказать мужу. Это облегчит его…
— Нет, мадам. Вряд ли это будет мудро.
— Я не понимаю.
— Комната мистера Соресби в колледже находится на самом верху Ярмут-холла.
— Ради бога, какое это имеет значение?
— Такое, что одной февральской ночью он заболел и решил подышать свежим воздухом. Несмотря на холод, распахнул окно.
Элинор промолчала.
— Его комната — единственная в здании, которая выходит на юг, — продолжил он суровой монотонной скороговоркой. — Это мансарда над служебным двором в глубине Директорского дома. Из окна даже виден кусочек сада.
— Но ведь не ночью? — резко спросила она. — Разве только в ясную погоду, когда светит луна, разумеется.
Джон поклонился, признавая ее правоту.
— Соресби не видел ничего интересного, мадам, но слышал достаточно. Он слышал шаги и голоса внизу, в саду.
— Вы сказали, он был нездоров. Возможно, у него была лихорадка. Возможно, он все вообразил.
— Я так не думаю. Как и доктор Карбери, полагаю. В конце концов, по вашему собственному признанию, доктор Карбери уже выговаривал вам за ночные прогулки по саду.
Элинор выпрямила спину и сверкнула глазами.
— Если вы намерены меня в чем-то обвинить, сэр, пожалуйста, не надо ходить вокруг да около.