Когда все трое очутились на краю крыши, Дасти уже дрожал под холодными, бьющими изо всех сил струями воды, резко светлеющими в ослепительно-белых молниях. Зато Исира и Дэй-Асс шли, словно и не было никакой грозы. Оба, не глядя друг на друга, один за другим шагнули с крыши. У воина сердце ухнуло, но Дэй-Асс лишь слегка повернул голову - взглянуть вниз, и Дасти внезапно увидел, как вода, бегущая по крыше и с крыши, складывается в мягкие широкие ступени, по которым и шагают два мага.
Если Дэй-Асс ничего не сказал, но легко пошёл за фениксом... Воин нерешительно поставил ногу на первую ступень и слегка нажал. Под его ногой она слегка прогнулась, спружинив, но не расплескалась. Без особой уверенности, но с чувством обречённости Дасти надавил всем весом и шагнул далее. Вскоре, приноровившись к странной лестнице, он спускался, уже не думая о ней. Тем более что была она не такой крутой, как недавняя - из дома. И ступени вели не на дорогу внизу, а между зданиями.
Вот по этой зыбкой, переливающейся шёлком в сверкании молний и пузырящейся от попадающих на неё струй и капель лестнице, трое деловым шагом прошли мимо двух длиннейших зданий. Дасти знал: оба мага, феникс и человек, используют магию в открытую. Они уже не просто не боятся привлекать внимание Зверя, а наоборот - предупреждают его о своём приближении. Это - вызов на битву. Его бросил Исира и потому не скрывается.
Третье длинное здание - мимо. Дорога внизу всё ближе. И даже уже с небольшой высоты Дасти приметил, что магическая дорога и дорога городская невдалеке соприкасаются в едином месте - в середине пустынной площади, где замерла неразличимая пока человеческим глазом в темноте и под проливным уже дождём фигура. Пространство, в самой середине которого она стояла, и в самом деле напоминало гигантский круг, очищенный как от машин, так и от любого рода живых или неживых существ. Пустота над бликующей молниями мокрой площадью.
Дасти ступил на ровную поверхность настоящей дороги и наконец выдохнул.
Сам того не замечая, он прошёл весь путь по магической лестнице задерживая дыхание от припрятанного страха, как бы не упасть. Повидавший многое, несмотря на долгую службу последних лет в тюремном замке, он не слишком многому удивлялся. Но боялся - даже перед собой признавался. Ничего необычного в этой боязни: когда всё гремит вокруг, а ливень то стихает, то резко обрушивает страшную воду, когда молнии превращают и так изменчивые ступени под ногой в нечто падающее - тогда всё кажется, что вот-вот свалишься с этой - с позволения сказать - лестницы.