Действие обещало быть интересным. Все судьи, за исключением Геринга, были противниками гестапо, но у Геринга была власть вести процедуру по собственному усмотрению. Многое зависело от Фрича; он упрямо считал, что его доброе имя будет восстановлено. Использует ли он случай, чтобы продолжить нападки на гестапо, не получив сатисфакции у Гиммлера? Смогут ли свидетели гестапо подтвердить свою последнюю версию событий? Сломается ли Шмит, или Геринг сумеет его защитить? Будут ли Гейдрих и Гиммлер вызваны в качестве свидетелей? Небе говорил Гизевиусу, что Гейдрих уверен в том, что Суд чести станет концом его карьеры. Положение было таким напряженным, что это дело об определении, является ли генерал гомосексуалистом, стало одним из тех редких моментов в истории нацистского режима, когда сопротивление Гитлеру могло вылиться во всплеск возмущения, достаточный для того, чтобы поколебать устои тирании.
Однако того, что произошло в действительности, не ожидал никто. 10 марта, за день до Суда чести, через месяц после начала политического кризиса в Вене, Гитлер отдал приказ армии подготовиться к вторжению в Австрию через 2 дня. В то самое время, когда начиналось заседание суда, Гитлер использовал Зейс-Инкварта и других нацистских лидеров в Австрии, чтобы сделать положение Шушнига, канцлера Австрии, невыносимым и оправдать вторжение германской армии. Шушниг отказался подчиниться, и еще до полудня Гитлер приказал Герингу, Браухичу и Редеру прекратить процедуру разбирательства и немедленно явиться в рейхсканцелярию. Гиммлер, Гейдрих и гестапо получили небольшую передышку. В тот же день Геринг начал свое знаменитое завоевание Австрии по телефону, и к следующему дню Австрия была уже в руках нацистов, а Гиммлер — в Линце, проверяя готовность служб безопасности к приезду Гитлера. Фрич был забыт в этот час национального триумфа.
Когда суд был снова созван через неделю, 17 марта, политическая атмосфера полностью изменилась. Гитлер снова был героем, великим вождем, а в военной оппозиции больше не было ядра, способного противостоять ему. Но в любом случае не похоже, чтобы у Фрича хватило сил или нахальства довести свою атаку до конца и добиться дискредитации свидетелей гестапо; все, чего он хотел, было официальное признание его невиновности. Геринг же решил переменить тактику защиты гестапо. Он решил пожертвовать Шми-том, о защите которого никто не беспокоился, и угрозами принудить его к новым признаниям, которые могли бы дать делу должный ход, если бы были использованы при обвинении гестапо в бесчестном обращении со свидетелями. Достигнув желаемого результата — на второй день допросов Шмит признался, что лгал о Фриче, — Геринг поспешно позвонил генералу, чтобы сделать окончательное заявление в его защиту и сообщить, что он оправдан.