Сообщить мне, чем же она таким важным собралась заниматься, Аварра (ни за что не буду ее по родовому имени в собственных мыслях называть!) посчитала ниже собственного достоинства.
- Не беспокойтесь. Это не займет много времени.
И ведь действительно не заняло. На все мои вопросы женщина отвечала односложно и крайне неохотно. И ровно через десять минут меня выставили за дверь. Спасибо, что хоть без ускоряющего путь пинка. Ладно, мы так просто не сдаемся. Мы не гордые, мы и пошпионить можем.
Дождавшись, когда Аварра выйдет из дома, я осторожно последовала за ней. Благо был еще только полдень, и на улицах было довольно оживленно. Хотя я зря беспокоилась - женщина ни разу не обернулась. Нигде не задерживаясь, моя цель дошла прямиком до здания, где располагался Городской совет. Внутрь я за ней не пошла, рассудив, что куда продуктивнее будет подсмотреть в окно. Однако уже через час я сильно жалела о своем решении. Стоять под нещадно палящим солнцем (я уже сейчас чувствовала, что мой нос скоро начнет облазить) и смотреть на занимающихся рукоделием девушек мне совсем не доставляло удовольствия. Вот я и побывала на собрании Клуба, хоть и не присутствуя на встрече так, как это положено: сидя на невысоком стульчике и с корзинкой для рукоделия в руках.
Со времен моего благородного детства я терпеть не могу пяльцы и мулине. Меня много раз настойчиво, но тщетно пытались обучить столь необходимому для воспитанной девушки занятию - вышивать крестиком. Да кто вообще придумал эту чушь?! Я совершенно ничего не имею против рукоделия. И даже наоборот мне нравится все, что красиво, и вышивка отнюдь не исключение. Но почему я должна это делать? Пусть этим занимаются те, кому это нравится и у кого это получается. Я глубоко убеждена, что человек должен сам выбирать, чем ему заниматься в жизни. Так он хотя бы точно будет знать на границе между мирами, кто виноват в том, что все случилось так и никак иначе.
Больше эту пытку я терпеть не могла, да и смысла в этом не видела. И я отправилась проверять вторую ниточку.
Не везет, так не везет по крупному. Дойдя до лавки, где продавались принадлежности для рукоделия, я уткнулась носом в закрытую дверь, на которой висел кусок пергамента с почти нечитабельными буквами. Почерк был даже хуже, чем мой, чего уж я никак не могла ожидать. В годы моего обучения в Университете магии и ясновидения сокурсники первое время жаловались, что у меня списывать невозможно. Ко второму курсу уже никто не возмущался - привыкли и списывали молча и быстро. В который раз убеждаюсь, что человек ко всему приспособиться может. Кто-то может мне возразить и придумать множество случаев, когда человек окажется бессилен перед обстоятельствами. И я с ним соглашусь, но все равно вера в человеческую находчивость и не подумает покинуть мою перегретую на солнышке голову.