* * *
Хайнц совершал свой последний ночной обход, осматривая двери и окна на нижнем этаже, дабы убедиться, что они надёжно заперты. Просто удивительно, насколько часто ворьё пыталось забраться в «Слепую Свинью» и обчистить погреба. Склонных к алкоголизму и безнадёжно бедных обитателей Нового Квартала от попыток не удерживала даже репутация свирепых вышибал Хайнца. Это выглядело довольно жалко.
Он опустился в погреба, освещая тёмные закоулки между огромными бочками эля и винными стойками. Он мог поклясться, что слышал донёсшийся отсюда незнакомый звук бегущих шагов.
«Наверное, показалось», — подумал Хайнц.
Он постарел, стало слышаться всякое разное. Однако он всё равно дошёл и проверил потайную дверь, ведущую вниз в канализацию. При таком освещении сложно было утверждать наверняка, но она выглядела нетронутой. Вряд ли кто-либо пользовался ей с тех пор, как пару месяцев назад Хайнц и Феликс избавились от тех трупов и уберегли всех от скандала. Да, видимо он просто стареет.
Трактирщик развернулся и захромал к лестничному проёму. Больная нога нынче разыгралась, как обычно бывало к дождю. Хайнц мрачно усмехнулся, вспоминая, как получил эту старую боевую рану. Его придавил бретонский боевой конь в бою у ущелья Красного Орка. Чистый перелом. Он припомнил, как лежал там в окровавленной грязи и полагал случившееся всего лишь расплатой за то, что пронзил своей алебардой владельца коня. То были скверные времена, худшие из тех, что он видел за всё время службы солдатом. В тот день он многое узнал о боли. И всё же он был вынужден признать, что на протяжении его карьеры наёмника были не только плохие, но и хорошие времена.
Были случаи, когда Хайнц сомневался в правильности своего решения сменить вольную жизнь наёмного солдата на жизнь трактирщика. Ночами, вроде этой, он скучал по боевому товариществу своего бывшего подразделения, попойкам вокруг лагерного кострища, обмену байками и рассказам о примерах героизма.
Хайнц десять лет провёл алебардщиком. Сначала рядовым, а затем сержантом участвовал в доброй половине сражений по Империи. За время военного похода Императора Карла-Франца против восточных орочьих орд он дослужился до капитана. За время последней заварухи с бретонцами он награбил достаточно, чтобы приобрести «Слепую свинью». Хайнц наконец уступил настояниям старой Лотты осесть и наладить их совместную жизнь. Его старые приятели смеялись, когда он и в самом деле женился на лагерной прислужнице. Они уверяли, что она сбежит со всеми его деньгами. Но вопреки этому они были блаженно счастливы вместе пять лет, пока старая Лотта не испортила всё, подхватив Изнуряющую Болезнь, и приказала долго жить. Он всё ещё скучал по ней. Он сомневался, а есть ли ещё что-либо удерживающее его теперь в Нульне. Вся его семья умерла. Лотты больше нет.