Наступило мертвое молчание, которое нарушил мистер Пириод:
— Просто удивительно, какую важную роль играет порода, даже в животном царстве.
И он с энтузиазмом уселся на любимого конька. Недостаточная породистость Пикси стала отправной точкой, за которой последовала длиннейшая речь в пользу родовитости. Разумеется, ему известно, повторял он раз за разом, что в последние двадцать лет социальные перегородки стали менее заметны, однако… К столу подали карри, потом яблочный пирог, а он все еще разглагольствовал на эту тему, не замечая — как с грустью признала Николя, — что выглядит все более нелепым и смешным.
Мистер Картелл, очевидно, думал то же самое. Он сидел как на иголках. Николя чувствовала, что его раздражают и мистер Пириод, и сестры и, кроме того, бесит Леонард Лейсс, который, покончив с обедом, откинулся на стуле и что-то насвистывал себе под нос.
Моппет иронически осведомилась: как он относится к хоровому пению?
Лейсс поднял брови:
— О, прошу прощения. Просто в голове вертится эта мелодия, — и с улыбкой оглядел стол.
— Да уж видно, — пробурчал мистер Картелл.
Мистер Пириод извинился, что чересчур увлекся тонкостями светской жизни, и вспомнил, как однажды отец выгнал его из-за стола за то, что он неправильно пользовался ножом для рыбы.
Мистер Картелл слушал его с нараставшим раздражением. Наконец он вытер губы, откинулся на спинку стула и буркнул:
— Мой дорогой Пи Пи, все это, конечно, прекрасно, но во всем нужно знать меру.
— Мне такие вещи кажутся очень важными, — возразил мистер Пириод с осуждающей улыбкой и взглянул на Николя.
Мисс Картелл, до сих пор с тревожным обожанием смотревшая на свою племянницу, вдруг воскликнула:
— Я всегда говорила, что больше всех о родовитости пекутся те, у кого у самих рыльце в пушку, ха-ха!
Похоже, она совершенно не думала о том, как эти слова могут подействовать на мистера Пириода.
— Однако, Конни! — возмутился тот. — Я бы попросил!
— А что такого я сказала?
Мистер Картелл издал сухой смешок.
— В конце концов, — напомнил он, — «Когда Адам копал» и так далее[1].
— Не копал, а пахал, — нравоучительно поправил его мистер Пириод. — Если не ошибаюсь, это сказал тот самый мистер Болл, которого потом повесили за его труды? «Кто был тогда дворянином?» Ответ: никто. Нужно не одно столетие, чтобы вывести хорошую породу, разве нет?
— А я знаю немало случаев, когда это происходило куда быстрее, — сухо возразил мистер Картелл. — Просто удивительно, как быстро некоторые люди обзаводятся титулами. Мне говорили об одном человеке с безупречной репутацией, который подделал приходские книги, чтобы стать представителем древнего рода.