Джеф изо всех сил прижимал раскаленную сковородку к ранам Пабло. Эрик слышал, как шипит кровь, и чувствовал ее запах. Это было просто ужасно.
Он отвернулся, сел на землю, закрыл глаза, заткнул уши руками и начал дышать через рот. Он просидел в таком положении, как ему показалось, довольно долго. Эрик старался сконцентрироваться на своем теле, уйти в себя и забыть об окружающем его ужасе. Но это неизбежно привело к тому, что он все яснее начинал чувствовать, что внутри него шевелится растение. Он пытался убедить себя в том, что Стейси была права, и это движение — биение его собственного сердца, сокращение его мышц, а вовсе не растение. Но Эрик не выдержал, открыл глаза и встал.
Когда он посмотрел в сторону носилок, то увидел, что Матиас и Джеф все еще прикладывали сковороду к ногам Пабло. В воздухе по-прежнему витал жуткий запах. Но Пабло уже не стонал, наверное, потерял сознание.
Потом Эрик услышал приближающиеся шаги. Через мгновение на вершине появилась Эмми. Она, задыхаясь, бежала по тропе, на ее лице блестели капельки пота.
«Слишком поздно», — подумал Эрик, увидев, как она остановилась, смотря на Джефа и Матиаса, склонившихся над Пабло. В ее глазах застыл ужас, она поняла, что опоздала и что уже ничего нельзя изменить.
Джеф не понимал, что чувствует, не знал, о чем думает. Только спустя некоторое время мысли немного пришли в порядок. Теперь он думал о том, что все прошло даже лучше, чем он предполагал. Ноги он отрезал немного ниже коленей, чтобы сохранить суставы. Крови было не очень много. Пабло потерял сознание только в самом конце операции, скорее от шока, чем от потери крови. Ему точно не было больно, Джеф был уверен в этом. Еще он знал, что теперь жизнь грека была в меньшей опасности. Джеф считал, что должен гордиться тем, что сделал для Пабло. Но никак не мог понять, откуда в его сердце такая пустота, почему он еле сдерживает слезы.
Никто, совсем никто не понимал, что он сделал для Пабло. Матиас все время молчал и старался не встречаться с Джефом взглядом. Эрик ходил кругами и смотрел на свое колено. Эмми, даже не разобравшись, сразу начала кричать и обвинять Джефа.
— О, Господи! — кричала она. — Господи Иисусе!!! Что вы сделали?!
Отвечать что-либо не было смысла, и Джеф молчал.
— Вы отрезали ему ноги! Черт! Как вы могли?!
— У нас не было выбора, — тихо сказал Джеф, даже не посмотрев на Эмми. — Иначе он бы умер.
— И ты думаешь, что это спасет его? Думаешь, ты помог ему, отрезав ноги грязным ножом?
— Мы прокалили его.
— Да ладно тебе, Джеф! Посмотри на чем он лежит!