Катя стерла капли дождя с его лица. Ее прикосновения были приятными. Уже несколько лет до него почти никто не дотрагивался. С тех пор как он перестал исчезать из бара на пару часов с какой-нибудь случайной знакомой, он мог прожить и без секса. Он чувствовал себя старым, но трепанным и смертельно уставшим, хотя ему исполнилось всего сорок девять лет.
— Ничего страшного. Ты же знаешь, мне нужно двигаться.
Катя недовольно покачала головой, словно он был ее непослушным ребенком.
— Как твои дела, сокровище мое? — Лука взял дочь за руку.
— В порядке. — Но было видно, все не так уж и хорошо. Катя была бледна, под глазами залегли синяки, кожа казалась влажной. Температура все еще не спала.
Лука спросил, почему анализы так долго не готовы?
В дверях появилась Ана. Она улыбнулась племяннице и сделала Луке знак, чтобы он подошел к ней.
— Что нового?
Они стояли перед палатой Кати. Ана прикрыла дверь. Лука не ждал ничего хорошего, но даже представить не мог, о чем пойдет речь.
— Лука, мне очень жаль. — Очевидно, Ана не знала, с чего ей начать.
— Ты о Кате? У нее совсем не осталось времени? Нужна немедленная операция? — Луку терзали страх, гнев и желание немедленно начать что-то делать.
— Нет, речь не о ней. Катя тут ни при чем. — Ана смущенно опустила глаза. Разговор причинял ей боль, она явно предпочла бы его избежать.
— Ана, что случилось? Скажи мне наконец!
Сестра посмотрела на него, словно прощалась. Ее глаза покраснели, выступили слезы. Ана взяла его за руку, и Лука ее не отдернул.
— Ана!
— Мне так жаль...
— Господи, да говори уже!
Ана утерла слезы и крепко сжала брата в объятиях.
— Катя не твоя дочь, — прошептала она ему на ухо.
Лука потерял сознание. Ана не смогла его удержать и упала вместе с ним. Прямо на холодный больничный линолеум.
Следующие несколько дней Никола прилежно рисовал. Сначала только акул и других морских обитателей, но он все же рисовал.
Скопилась целая папка потрясающих рисунков, которые были так реалистичны, что, несмотря на страх, который внушали эти хищники, хотелось немедленно броситься в бирюзово-голубые воды.
Дора взяла рисунки и отправилась к своему старому другу Кристиану, который к тому времени владел уже двумя галереями в Париже и одной — в Берлине. За прошедшие годы они виделись редко, но по-прежнему чувствовали взаимное расположение и симпатию. Дора хотела услышать его мнение о рисунках Николы. Ей было любопытно, узнает ли он в них манеру Луки.
— Ну, вот и ты! Прошла целая вечность!
Кристиан сердечно обнял ее и трижды поцеловал. Он прекрасно выглядел, словно был опять влюблен. Возможно, так оно и было: он влюблялся по многу раз в год, обычно в какую-нибудь молодую художницу, и потом выставлял ее картины у себя в галерее. Но это редко приносили ему выгоду. Тогда он начинал говорить, что нельзя смешивать искусство и сердечные дела. И все повторялось.