— Так ты в него влюбилась? — воскликнула Жанна.
— Чушь, — ответила Дора.
Они снова засмеялись, забрасывая друг друга подушками, резвясь, словно два непослушных котенка.
— Спасибо, Жанна.
Дора потягивала вино, наслаждаясь каждым глотком и каждым кусочком сладостей, лежавшими перед ней на красиво украшенной тарелке. Настоящий праздник для взора и вкуса, очень дорогой праздник, но сегодня это не важно. Она продолжает жить, ее дела идут хорошо, она успешна и уж точно может позволить себе подобный ужин. Дора посмотрела на лежащий внизу город и почувствовала, как ее переполняет спокойствие. Охватывает волнение. И благодарность. Она продолжает жить. Даже если есть темы, которых запрещено касаться. Имена, цвет глаз и улыбка. Строго-настрого запрещено. Воспоминания о губах и пальцах. Дора тяжело вздохнула.
— Что-то не так, Дора?
— Ничего, просто я... Ничего.
Жанна подозрительно на нее посмотрела. Она знала, о чем идет речь. Всегда одно и то же. Достаточно любой мелочи, чтобы Дорины воспоминания воскресли. Жанна заволновалась. Казалось бы, спустя пять лет... Но нет, Доры ничего не изменилось. Совсем ничего.
Все-таки жизнь полна неожиданностей. Минуту спустя у их столика остановился мужчина и Дора улыбнулась:
— Филипп!
Он наклонился и поцеловал Дору в щеку. Жанна видела, как Дора закрыла глаза, словно желала раствориться в этом поцелуе.
— Хороший улов!
Лука молча кивнул, Винко закурил сигарету. Холодильник был набит рыбой, это принесет много денег. Винко снял шапку и почесал голову:
— Ненавижу такие шапки! От них постоянно все чешется!
— Все лучше, чем отмороженные уши.
— Или примерзшие волосы! — Винко снова натянул шапку.
— Об этом можешь не беспокоиться, дружище!
Винко сделал вид, что собирается ударить Луку; оба засмеялись. Хорошее время, чтобы расслабиться. Лука был доволен. Вот бы остаться здесь. Никогда не возвращаться обратно. Все чаще Лука думал об отце и о том, как он тогда исчез, вместе со своей лодкой. В то время Лука очень страдал, а сейчас понимал его и все чаще хотел поступить, так же, просто раствориться в воздухе или воде. Пропасть без следа. Потому что иногда покой, который он выбрал, становился невыносим. Жизнь настолько измучила его, наполнив душу болью и тоской, что ему было просто необходимо сбежать. На море. Прочь. Чтобы не начать считать, чтобы продолжить дышать. Теперь, когда Ана тоже уехала — два года назад ей втемяшилось, что она хочет учиться медицине, — некому больше заботиться о нем и его дыхании. Он не мог так легко сдаться. Теперь он убегает. Это была новая тактика: он ускользал. Иллюзия, попытка что-то сделать. Сбежать, чтобы вернуться и хотя бы мимоходом вдохнуть запах жизни.