Старательно изображая оцепенение от ярости, Гарри тем временем с интересом рассматривал Малфоя. Конечно, если бы он не знал, что это всё фарс, то действительно решил бы, что парня выдалась бурная ночка, но если присмотреться, можно было заметить, что рубашка явно новая, хотя и старательно помятая, следы помады слишком чёткие, а сам Малфой - слишком свеженький для выбранного образа.
Гарри позволил себе сполна насладиться зрелищем, а потом медленно подошёл к Малфою, без лишних слов сгрёб за шкирку и вышвырнул в коридор.
- Так на чём мы остановились? - продолжил обманчиво безмятежно, с грохотом захлопнув дверь.
Испуганное молчание было ему ответом.
В ту секунду, когда Поттер двинулся на него, Скорпиус вдруг решил, что его сейчас прибьют. Неужели перестарался? Но, оказавшись в коридоре, понял - в самый раз. Хотя, кажется, остальные парни мысленно уже придумывали ему некролог.
Ухмыльнувшись и оставшись полностью довольным собой, Скорпиус отправился в туалет, чтобы привести себя в порядок. Волосы были убраны назад, рубашка разглажена, мантия расправлена. Правда, чертова помада никак не хотела выводиться с воротничка. Сдавшись, Малфой повыше поднял ворот мантии и по возможности прикрыл улики.
Воспользовавшись тем, что ближайший час внезапно освободился, Скорпиус спустился в столовую, где обстоятельно, с удовольствием позавтракал. Там его и настиг Дин, бледный и немного растерянный. Томас плюхнулся на свободный стул и оттянул воротничок мантии, будто ему стало трудно дышать.
- Умер кто? - хмыкнул Скорпиус, делая большой глоток из кофейной чашки.
- Одно из двух, - ответил Дин. - Либо ты, либо твоя карьера. Никогда еще не видел Поттера таким.
- Орал, что ли? - ухмыльнулся Малфой. Он взял свежую булочку и обстоятельно намазал ее маслом. Дин неверяще смотрел на его действия.
- Нет. Я знаю Гарри с одиннадцати лет. Таким спокойным он был только, когда его убил Волдеморт.
Скорпиус про себя усмехнулся. Поттер, похоже, был превосходным актером. В этом он, пожалуй, его недооценивал.
Дин передал приказ Поттера явиться к нему в конце рабочего дня. И еще назвал Малфоя идиотом. Нет, если бы Скорпиус действительно без согласования совершил подобный демарш, он бы первым подписал себе приговор. А так вся ситуация его чертовски забавляла.
Правда ближе к обеду сочувствующие взгляды и похлопывания по плечу от парней стали порядком раздражать. Но приходилось играть роль раскаявшегося грешника и терпеть пожелания удачи. Ей богу, словно в последний путь отправляли! Еще бы панихиду заказали.
День, казалось, тянулся бесконечно. Никаких вызовов не случилось, и все свободное время авроры писали отчеты и обсуждали насущные проблемы. Скорпиус превратился в одно большое ухо и под предлогом осмысливания собственной никчемной и должной так скоропалительно окончиться жизни засел в углу, зыркая на всех глазами, полными мировой скорби.