Я открываю глаза, хотя после темноты смотреть очень больно, особенно смотреть на него. Он садится напротив нас в резное кресло, папа говорил, что такие у магглов называются «в стиле Ренессанс». Черт, вот ерунда в голову лезет! Я смотрю на исчадье ада перед нами во все глаза, я не понимаю, почему нет рогов, хвоста, красных глаз и прочей атрибутики. Нет, просто белая рубашка, расстегнутая у ворота, черные брюки, черная распахнутая жилетка. И эта мразь улыбается! Улыбается, глядя на нас, распластанных у стены, на бледную Гермиону, на Рона, который от переизбытка чувств только открывает и закрывает рот, и на меня - так, как он смотрит всегда - будто меня нет.
Проходит несколько секунд - и внезапно мы трое оказываемся очень красноречивы.
Глядя в эту спокойную рожу, в его холодные глаза, мы пытаемся сказать все и сразу, крича одновременно и вразнобой, не слыша и перебивая друг друга.
- Ты, ты предал всех, кто тебе доверял, жалкий ублюдок, убийца, а теперь тебе понадобились еще и мы? Конечно, твой хозяин щедро наградит тебя, правда? Что, позволит полизать свой зад? Хотя, думаю, это удовольствие ты и так имеешь нередко. Или, может быть, это он имеет всех вас?
Я не соображаю, что говорю, но мне так хочется это сказать! Да, и еще много, много чего. И не только мне. Тему подхватывает Рон:
- Гребанный мудак! Засунь свой длинный нос поглубже ему в задницу, уверен, вонища тебе по вкусу!
- Лживая гадюка! Что ж ты сидишь здесь? Иди, ползай и ног своего Лорда, может быть, тебе перепадет падаль полакомей!
Мы звереем от ярости, а этот гад спокойно смотрит на нас, изучает, сидя в кресле напротив, закинув ногу на ногу и скрестив руки. Только что не улыбается.
- Да Вы настоящий палач, господин директор! Вы и Ваш хозяин не брезгуете воевать с такими детьми, как мы!
Молодец, Гермиона, вежлива, как всегда. Не забывает называть этого садиста на «Вы». А вот мы с Роном не стесняемся.
- Что, небось мы не первые в твоем подвале? Чтоб ты сам тут сгнил, мерзкий ублюдок!
- Сальноволосый мерзавец, садист, да на тебя ни одна баба не позарится. Что, приходится вот так с малолетками развлекаться?
Рон прямолинеен, но это такой кайф, оскорблять этого ненавистного человека в лицо. И будь, что будет.
- Лучше б сдох ты и тысячи таких, как ты, чем мои родители! Из-за таких вот выродков каждый день гибнут достойные люди, ты их мизинца не стоишь, жалкая крыса!
- Да твои родители перевернулись бы в гробу, Снейп, их бы червями вытошнило, если б они тебя сейчас видели!
Я не знаю, сколько мы так орем, но через некоторое время наш нехитрый набор оскорблений начинает иссякать. И вскоре мы как-то затихаем, тяжело дыша и пыхтя, а Снейп сидит все в той же позе, только чуть склонил голову на бок и рассматривает нас, как редких насекомых. Вероятно мы, пришпиленные цепями к стене, напоминаем ему коллекцию бабочек. И в этой тишине раздается звенящий от слез голос Гермионы: